Прекрасные иллюзии
Шрифт:
Но мне нужно быть взрослой.
Он поцеловал меня, страстно, настойчиво, горячо. Наклонился ко мне, прижимаясь своей эрекцией, так явно натянувшей ткань джинсов.
Что плохого может быть в сексе?
Но вскоре я узнала.
Глава 24
Мы как обычно, страстно занялись любовью. Мы делали это так, как будто никогда не делали раньше. С животной страстью он целовал мое тело, а я целовала его. Я сдалась. Не смогла быть взрослой.
Я
Мы занимались любовью в третий раз, когда Райана стало вдруг трясти как в ознобе. Я была сверху, но он вдруг зло столкнул меня на кровать.
— Хватит! Хватит! Хватит! Пошла нахер!
Его лицо было искажено гневом. Я застыла. Я не знала, что делать, Райана всего трясло от гнева. Он дышал как загнанная лошадь и, казалось, не видел меня.
Он смотрел прямо на меня, но словно насквозь. Я знала, что этот те «флешбэки», о которых и говорила доктор Сильвер, но я не знала, что именно их спровоцировало. Он вспотел и трясся как лихорадке, и тяжело дышал. Я тихо сидела рядом, надеясь, что вот-вот он придет в себя.
Но прошел почти час. Он смотрел на меня, но не видел. Я знала, что сейчас он может быть в своих воспоминаниях, в доме Рошель, в то время, когда она заставляла его заниматься с ним сексом. Но вот его перестало трясти. Райан моргнул и посмотрел на меня, словно узнавая. Это уже было хорошо.
— О Боже. Прости, красавица. Я… я не знаю, что случилось.
— Я знаю. Доктор Сильвер не будет счастлива, когда мы ей расскажем.
— Что ты знаешь? Я помню только, как мы занимались любовью.
— Да, но я должна была за тобой присматривать. Я должна была действовать только в твоих интересах. Я провалилась.
Я уже оделась, Райан все еще был голым. Он подошел ко мне и обнял.
— Ты не провалилась. Нам просто стоит быть более осторожными. И надеюсь, я смогу все же, в следующий раз, когда мы будем заниматься любовью, удержаться от… этого.
Я кивнула. Я была просто в шоке, едва удерживалась от слез.
Он увидел это по моему лицу.
— Эй, ну ты чего. Не переживай. Теперь, по крайней мере, мы знаем, что секс — не лучшая идея. Но по крайней мере я могу тебя обнять.
— Что именно вызвало флешбэк? Мы занялись любовью дважды, и только на третий это случилось. Если бы мы могли точно понять, это помогло бы нам предотвратить его в следующий раз.
— Я не знаю. Вдруг в одночасье ты была как будто не ты. Как будто это была она. Я не знаю, что именно стало причиной.
Я была обескуражена. Если есть какой-то жест, какое-то движение, которого могло вызвать флешбэк, я могла бы постараться не повторять его.
Но оказалось не так-то легко это понять.
В жизни вообще не бывает легко.
Он надел свои боксеры и легкую майку. У меня всегда перехватывало дух от красоты тела Райана, но на этот раз все было иначе. Одежда на нем сидела замечательно. Но было так странно спать в пижамах. Мы всегда засыпали голые, и проснувшись, занимались любовью.
Но надо приспосабливаться. Приспосабливаться. Вот, о чем говорила эта сука Сильвер.
Мы пошли в постель. Я улеглась, он обнял меня, гладил
Он заговорил.
— Прости, что напугал тебя. Я сам в ужасе.
— Не за что извиняться. Ты же не мог это контролировать.
Мы уснули в кровати, и он снова меня к себе прижимал очень крепко. Кровать была поистине королевских размеров, но заняли мы на ней совсем мало места.
Утром, пока Райан спал, я пошла в душ. Проснувшись, он присоединился ко мне. Он намылил меня, вымыл мне волосы. Взял мочалку и потер меня. Это было очень приятно, кожа взбодрилась. Я ответила тем же: помыла его, поскребла мочалкой спину, вымыла волосы. Намазала кремом для бритья его лицо, осторожно побрила. Райану очень это нравилось. Обычно после мытья я опускалась к его члену, и он кончал от моих ласк, потом мы шли в комнату и занимались любовью, но теперь об этом не могло быть и речи.
Я чувствовала жуткое разочарование.
Я чувствовала себя жуткой эгоисткой. За то, что хочу его, за то, что хочу, чтобы все было как раньше, чтобы секс у нас был, как раньше. Секс был частью нашей каждодневной жизни, и я надеялась, что однажды мы все-таки к нему вернемся. Пусть и постепенно, но вернемся.
После душа мы снова отправились в город. Покатались на велосипеде по улицам. Вечером поужинали в греческом ресторане прямо в отеле. Поглощая фалафель (Примеч. жареные во фритюре шарики из измельченного нута) и гирос (Примеч. блюдо греческой кухни, сходное с турецким донером или арабской шаурмой. Разница в том, что в гирос с мясом и соусом кладут картофель фри), мы говорили.
— Итак, что у нас на завтра?
— То же самое. Я все еще пытаюсь вспомнить что-то новое и одновременно справиться с тем, что есть.
Я кивнула. Часть меня все же удивилась тому, что терапия направлена на извлечение воспоминаний, но потом я поняла, что это все же лучше, чем хоронить их внутри. В конце концов, если Райан сможет вспоминать это и не биться в истерике, это будет отлично.
— А как ты собираешься держать Алексис вдали от дома?
— Знаешь, — сказал Райан, глубоко вздыхая, — есть кое-что еще об Алексис, что я тебе не сказал.
Я ждала. Наконец он расскажет мне о шантаже.
— Как ты уже поняла, Алексис знает о Бенджамине и его грязных делишках. Она знает это, потому что я рассказал ей, и потому что она помогла мне спастись от Рошель.
То есть, Алексис знала о Рошель. Но почему она ему не рассказала? Ведь сам он вспомнил о ней только недавно.
Я спросила.
Райан объяснил мне.
— Алексис не говорила о Рошель, потому что она знала, что я намеренно о ней забыл. Я подавлял эти воспоминания, и она не настаивала. Она решила, что раз я не вспоминаю, то у меня есть свои причины. Но воспоминания об отце со мной остались, так что их мы и обсуждали. И Алексис ведь не знала точно, что именно Рошель со мной делала. Узнала недавно.