Прекрасные создания
Шрифт:
— Почему? Это все, что я хочу знать! Дело в новой книге или просто в том, что ты хотел отделаться от меня?
Отец медленно приподнял голову. В его усталых покрасневших глазах угадывалась безысходная тоска. Он выглядел старым и истерзанным болью, словно его жизнь состояла из одних разочарований.
— Мне просто хотелось быть рядом с ней. Когда я здесь, с ее вещами и книгами, мне кажется, что она не ушла. Я чувствую ее запах. Помнишь, эти жареные томаты...
Его голос угас, как будто он заблудился в своих воспоминаниях. Момент ясности ума прошел. Он вбежал в кабинет и склонился, чтобы поднять одну из страниц,
— Я пытался писать.
Он посмотрел на мамин стул.
— Только я больше не знаю, о чем мне писать.
Дело было не во мне. Его свела с ума любовь к маме.
Несколько часов назад в библиотеке я чувствовал то же самое: сидел среди ее вещей и горевал об утрате. Но теперь я знал, что она никуда не уходила. И это все меняло. К сожалению, мой отец не мог понять такой простой истины. Она не открывала для него замки, не оставляла никаких сообщений. У него не было даже этого.
Всю следующую неделю поблекший и покоробившийся игрушечный город стоял под рождественским деревом. Он уже не казался мне таким маленьким. Я поправил на церкви скособочившийся шпиль. Разноцветные домики не падали, их нужно было только правильно разместить. Белый блестящий клей искрился в свете лампочек. Старый кусок ваты — постоянный, как само время, — казался заснеженной землей.
Я лег на пол и просунул голову под нижние ветви белой сосны. Синевато-зеленые иглы царапали мою шею, пока я аккуратно проталкивал крохотные белые лампочки в круглые дырки, проделанные в задних стенках игрушечных домиков. Я включил гирлянду. Мягкий белый свет лучился из окон. Разноцветная бумага сияла глянцем. Мы с Эммой так и не нашли игрушечных людей и животных. Город по-прежнему выглядел пустым и безлюдным, но я уже не чувствовал себя одиноким.
Сидя у рождественского дерева и прислушиваясь к скрипу твердого карандаша, которым Эмма заполняла кроссворд, я заметил какой-то странный темный предмет, застрявший между слоями ватного снега. Я извлек его и увидел, что это маленькая звездочка, размером с пенни, раскрашенная серебряной и золотистой краской. Ее окружал изогнутый ореол из скрепки. Давным-давно, в моем детстве, она венчала игрушечную городскую елку из ершика для мытья посуды. Моя мама сделала эту звездочку, когда училась в школе в Саванне.
Я положил звезду в карман, чтобы при следующем свидании подарить ее Лене — как амулет для ожерелья памятных предметов. Чтобы эта вещь не потерялась снова. И чтобы я больше не терял любимую девушку. Думаю, маме понравилась бы эта идея. Я уверен, что понравилась бы. Как понравилась бы и Лена. Хотя, наверное, мама давно уже одобрила мой выбор.
«Объяви себя сама».
Ответ всегда находился перед нашими глазами. Просто он был заперт вместе с книгами в кабинете отца, а подсказка торчала между страницами поваренной книги. Как маленькая звездочка под слоями ватного снега.
Атмосфера накалялась. Чем ближе становился день рождения Лены, тем больше у нас возникало поводов для размышлений.
Когда после зимних каникул мы вернулись в школу, наши шкафчики и стены в коридорах были разукрашены. Это не походило на обычные граффити, потому что слова принадлежали какому-то другому языку. Если бы я не видел «Книгу лун»,
Поскольку я покинул баскетбольную команду, мне пришлось перейти на курс физической подготовки — самый отвратительный курс в «Джексоне». Нас заставляли бегать по залу и подниматься по канату, подвешенному к потолку. После часа таких мучений я вернулся к своему шкафчику и обнаружил, что он взломан. Мои тетради и книги были разбросаны по всему коридору. Рюкзак исчез. Через несколько часов Линк нашел его в канаве за зданием школы. Я получил хороший урок. Мне не следовало приносить «Книгу лун» на занятия.
После этого случая я хранил ее дома в своем бельевом шкафу. Эмма могла бы найти гримуар в два счета. Я все время ожидал, что однажды, вернувшись из школы, обнаружу пропажу книги и толстый слой соли на полу. Но по какой-то причине Эмма перестала обыскивать мою комнату. Я уже шесть недель изучал магический фолиант — и с Леной, и без нее. Мамин словарь латинского языка помогал мне вникать в смысл заклинаний, а кухонные рукавицы Эммы — не обжигать ладони. «Книга лун» состояла из сотен заклинаний, и только малая их часть была написана на латинском и английском языках. Остальные заклинания мы не могли даже прочитать, потому что не знали этих наречий, как и чародейский алфавит. Чем больше времени мы проводили над гримуаром, тем сильнее становилось беспокойство Лены.
— «Объяви себя сама». Я не нахожу в этом смысла.
— Но он определенно имеется.
— Ни в одной из глав не говорится о самовольном объявлении. Здесь нет такого заклинания.
— Нужно продолжать искать. Оно должно быть тут. В книгах по внеклассному чтению мы точно его не найдем.
Возможно, гримуар действительно мог дать нам ответ, но мы не могли к нему подобраться. Прошел целый месяц. Надвигающаяся дата все больше давила нам на нервы.
Мы злились на себя за напрасно потраченное время и, укладываясь в постели, допоздна вели беседы друг с другом, потому что каждая ночь приближала нас к той, которая могла стать последней.
«Лена, о чем ты думаешь?»
«Ты действительно хочешь знать мои мысли?»
«Как всегда».
Разве всегда? Мой взгляд уткнулся в мятую карту мира на стене. Тонкая зеленая линия соединяла города, о которых мне стало известно из книг. Это были города моего воображаемого будущего. Полгода назад я объединил их, отметив маркером и булавками. Но за эти шесть месяцев все изменилось. И теперь меня вела к будущему не тонкая линия, а девушка с зелеными глазами.
Ее голос стал таким тихим, что мне пришлось прислушаться.
«Какая-то часть меня хотела бы, чтобы мы никогда не встречались».
«Ты ведь шутишь?»
Она не ответила. Точнее, ответила, но не сразу.
«Наше знакомство усложнило ситуацию. Раньше я думала, что моя жизнь состоит из одних больших потерь, но теперь у меня появился ты».
«Только не начинай опять эту тему».
Сбросив абажур с торшера, я направил взгляд на лампу. Яркий свет жалил глаза, помогая мне сдерживать слезы.
«Я могу потерять тебя».
«Мы никогда не расстанемся, Лена».