Прекрасные
Шрифт:
какую-то пустоту, словно из меня вычерпали весь свет, и не только потому, что потрясающая поездка подошла к концу. Это была скорее мучительная
пустота, которая имела отношение к его осторожной улыбке, его большим
требовательным – что не особо сочеталось с его сдержанными манерами –
ладоням. К изгибу его верхней губы и кокетливой кривой линии нижней… А-
а-а, да черт всех раздери!
–
– Ты приехала сюда из-за того жалкого типа, своего бойфренда, и вот
опять.
Всегда обожала, что дед так бескомпромиссно прямолинеен.
– Все верно, даже чересчур, – пробормотала я и поднесла стакан к губам.
Чувствовала ли я себя хуже из-за этого? В отличие от истории с Марком,
сейчас было меньше потери самоуважения, но в большей степени задето
сердце. Потеря самоуважения лечится злостью. А вот разбитое сердце…
виски, разговорами с дедушкой и ждущими моего возвращения домой
мамами.
Боже мой, как же мне их сейчас не хватало.
– Любить – это не преступление, знаешь ли, – сказал он.
https://vk.com/beautiful_bastard_club
Это привлекло мое внимание. Дед всю жизнь проработал бригадиром в
грузовом порту и неплохо зарабатывал, но то была тяжелая работа, которая
при этом требовала от человека минимум эмоций.
– Знаю, – честно ответила я. – Просто чувствую себя ужасно, что с
Дженсеном это продолжалось так недолго. Потому что хотя это и длилось
всего две недели, он был по-настоящему замечательным. Добрым и
внимательным. Он будет очень хорош для кого-то еще. Жаль, что эта кто-то
не я.
– Никогда не знаешь, как все получится. Мы с Пег прожили вместе
пятьдесят семь лет, – тихо сказал дедушка. – Она никогда всерьез не думала, что в итоге будет со мной, но так оно и вышло.
Я никогда не слышала историю знакомства родителей Коко, и ранимость
в его голосе застала меня врасплох.
– Где вы познакомились?
– Она работала за стойкой в кафе ее отца, – покрутив в руке стакан, он
наблюдал, как плещется янтарная жидкость. – Я заказал солодовый коктейль
и потом смотрел, как она берет металлическую ложку, черпает мороженое,
добавляет солод. Никогда не видел ничего подобного – ее движения меня
просто завораживали.
Я замерла, боясь его перебить, потому что складывалось впечатление,
что он рассказывает важнейшие вещи, которые помогут мне лучше понять,
какие чувства я испытывала, а какие нет. Благодаря чему мои мучения
прекратятся.
– Она протянула мне стакан. Я заплатил. А когда она давала мне сдачу, я
сказал: «Я хочу, чтобы в день нашей свадьбы ты
прическу». До этого я ни разу с ней не встречался, но почему-то был в этом
уверен. Ничего подобного я бы никогда не сказал другой девушке. И больше
ни разу за все наши пятьдесят семь лет вместе не говорил ей, что носить или
что делать. Но в тот день мне хотелось, чтобы когда станет моей женой, она
выглядела именно так.
Сделав глоток, он поставил стакан на широкий подлокотник кресла.
– С того дня я не видел ее почти год, ты знала об этом?
Я покачала головой.
– Вообще никогда не слышала эту историю.
– Верно, – кивнув, ответил он. – Оказалось, что почти сразу она уехала в
колледж. А когда приехала на лето, за ней по пятам, словно щенок, ходил
один напомаженный тип. Хотя винить-то мне его не в чем. Но когда увидела
меня – а я многозначительно при этом посмотрел на ее волосы, которые она
по-прежнему укладывала таким же образом – она улыбнулась. И, думаю, это
решило многое. Следующим летом мы поженились. А когда Пег умерла, я не
мог перестать вспоминать тот первый день. Словно мой мозг не мог
переключиться ни на что другое. Я не помню, как выглядели ее волосы за
несколько дней до смерти, но какая у нее была прическа в день нашего
знакомства, забыть невозможно.
https://vk.com/beautiful_bastard_club
За всю свою жизнь мне не доводилось слышать, чтобы дед говорил так
много. Обычно мне доставалась немалая, в общем-то, часть его внимания, по
сравнению с остальной семьей, но чтобы вот так – я молчала, а он говорил…
Оглядев меня, он добавил:
– Поначалу любовь – это телесное. И тебе все мало. Многим нравится
говорить, что сильное увлечение – это и есть любовь, но все мы знаем, что
это не так. Увлечение должно трансформироваться в нечто иное. Пег стала
частью меня. Мысль, что ты становишься единым целым с другим
человеком, звучит глупо, но так оно и есть. Я не мог прийти в новый
ресторан и не поинтересоваться, понравились ли ей яйца Бенедикт. Не мог
налить себе пива, не прихватив для нее кувшин холодного чая, – он глубоко
вздохнул и посмотрел на улицу перед нами. – Было невозможно пойти спать
без желания ощутить ее рядом с собой в кровати.
Я положила руку на его грубую ладонь.
– И сейчас, – продолжил он еще тише, – без нее стало тяжело. Очень
тяжело. Но в нашем прошлом я не изменил бы ни единой чертовой детали.
Тогда, в тот день в кафе, в ответ на мои слова Пег так широко улыбнулась. В