Прекрасные
Шрифт:
Комната была выполнена в приглушенных тонах, кремовых и голубых, с
мебелью насыщенно-коричневого цвета. Моя красная юбка и сапфирово-
синяя блузка на полу были похожи на россыпь самоцветов в горной реке.
Но Дженсен, казалось, не замечал ничего вокруг. Разбросав свою одежду
рядом с моей, он потянул меня на кровать. Его горячий и слегка влажный рот
посасывающими поцелуями прошелся по моей шее и плечам, спустился к
груди.
Мы еще никогда не занимались любовью
том, что в винном туре все просто обострилось. Сейчас же это были просто
мы вдвоем, смеялись сквозь поцелуи, лежа на его кровати, в полумраке, и
руки прикасались к коже таких знакомых тел. Внизу живота и между ног
сладко и пульсирующе ныло, а его жадное тело становилось все тверже, и
вот он уже там, толкнулся внутрь и начал двигаться с тем же идеальным
подкручиванием бедрами, так же стиснул меня руками и так же прижался
ртом к моей шее.
Это был ад и рай одновременно. А облегчение было словно наркотик:
быть сейчас с ним ощущалось, как и всегда – идеально. Чувствуя его рот и
властные руки, невозможно было не думать, что сейчас я единственная, кто
ему важен. А еще было мучительно понимать, что все это было очень четко
определено как временное. Как и знать, что если бы я не пришла, он не
приложил бы усилий.
– Так хорошо, – захлебываясь воздухом и не отрываясь от моей шеи,
произнес он. – Господи, это всегда так хорошо.
Я обняла его всем своим телом, руками и ногами – и сердцем, если уж
откровенно – проживая этот момент, схожий с тем, что был у меня в
Вермонте. Что нечто, пронесшееся сквозь нас, было не почтительным
восхищением, а чем-то глубоким и обжигающим. Чем-то, что трудно
пошатнуть. Пока он двигался во мне и на мне, приподнимаясь именно так,
как мне и было необходимо, я чувствовала, что сам вопрос, могла ли я
влюбиться в Дженсена, был неактуален.
Это уже произошло.
Он этой мысли я ахнула и издала еле слышный вскрик, который он тут
же поймал ртом, после чего замедлил движения, не останавливаясь
полностью, и приподнял голову, чтобы видеть мое лицо.
– Ты в порядке? – не переставая меня целовать, спросил он. Я смотрела,
как надо мной движется его тело – вверх и вниз, вперед и назад – и
скользнула взглядом по его шее и испещренной мышцами груди.
https://vk.com/beautiful_bastard_club
– Ты позвонишь мне, когда будешь в Лондоне? – жалким голосом
спросила я.
Конечно же, я была готова согласиться на такие условия.
Дженсен провел рукой по моей ноге и закинул ее повыше на свое бедро.
От такого движения он погрузился еще глубже, и мы оба задрожали от
восхитительного ощущения и от этого сводящего
попытался улыбнуться мне, но от напряжения во всем его теле это было
больше похоже на гримасу.
– Меня не будет в Лондоне до марта. Я позвоню, если на тот момент у
тебя не будет бойфренда.
Наверное, это была шутка.
Или напоминание.
Закрыв глаза, я притянула его вниз, и он начал двигаться по-настоящему, будто нажав при этом во мне на какую-то кнопку, после чего значение стало
иметь только то, что доставляло удовольствие.
Очень хорошо, что мысль про бойфренда ускользнула из моей головы –
как и про девушку в его случае – и что мы могли просто двигаться, поднимаясь все выше и выше, и, дрожа и задыхаясь в унисон, кончить. И что
мы не стали ставить на кон собственные сердца, пытаясь превратить это во
что-то большее.
https://vk.com/beautiful_bastard_club
Пятнадцать
Дженсен
Самое странное в отъездах – это что по возвращении все кажется
немного другим.
Я уверял себя, что это просто результат потрясающего отпуска, которого
у меня не было несколько лет и который я долгое время не решался взять.
Что это результат того, что я был другим – более расслабленным и
отгороженным от рабочих проблем, и того непривычного ощущения, когда
вместо тишины и одиночества тебя каждую минуту окружают друзья.
Возможно, дело было и в том, что я снова увиделся с Бекки, а вместе с ней в
мое настоящее рывком нагрянуло наше с ней прошлое, с которым поначалу я
не знал, что делать, прежде чем понял, что делать ничего и не нужно.
Но отсутствие душевного равновесия, когда я вернулся домой, было куда
более ощутимым, чем все вышеперечисленное. Да, дела поглотили меня
настолько, что я нарушил весь свой распорядок: пропускал тренировки и
работал без обеда, чтобы наверстать упущенное. Да, к концу дня я был
настолько измотанным, что, придя домой, ел, принимал душ и валился в
постель. А с утра все повторялось по новой. И не нужно быть гением, чтобы
понимать: обрушившаяся на меня неимоверная тяжесть рабочей нагрузки –
это не единственное, что выбивало из колеи.
Мы с Пиппой ясно дали друг другу понять, чего оба хотели – интрижку,
немного легкости, поставить на паузу реальную жизнь и повеселиться –
тогда почему я чувствовал тут что-то большее?
Я не мог перестать о ней думать, прокручивая в памяти проведенное