Прекрасные
Шрифт:
выходу.
***
Несмотря на холод, я вел машину с открытыми окнами, надеясь, что
свистящий ветер выгонит из головы отголоски слов моей сестры.
На улице было уже тихо, когда я припарковался у своего дома и
заглушил двигатель. Я остался сидеть в машине, но не потому что мне тут
было чем заняться. Просто очень не хотелось идти в дом. Там тихо и чисто.
Там полосы от пылесоса на коврах, большинство из которых не портились
отпечатками
внушительный список недавно отсмотренного по «Нетфликс».
Все там внезапно стало ощущаться невыносимым.
Что со мной случилось? Я всегда любил свой дом, преуспевал в работе и
наслаждался своим ежедневным распорядком. Конечно, каждый день
чистого восторга я не ощущал, но был доволен этой малостью.
Почему же теперь мне этого не достаточно?
Наконец выйдя из машины, я подошел к крыльцу и медленно вынул из
кармана ключи. Если не брать во внимание лампы на таймере, в доме было
темно, и мне снова не хотелось сравнивать свое крыльцо и Зигги. Свою
жизнь и ее.
Ханны, – подумал я и впервые в жизни поймал себя на этом. – Я не хочу
сравнивать жизнь свою и Ханны.
Она уже выросла.
Она удивляла меня, насколько выросла и с каким удовольствием с этим
справлялась.
Открыв дверь, я вошел в дом и бросил ключи куда-то в сторону столика.
Не включив свет и даже не взяв в руки пульт, я сел напротив молчащего
телевизора.
Ханна права, мне стоило бы обеспокоиться. У меня была работа и
обожаемая семья, ради которой я пожертвовал бы чем угодно – и которая
включала в себя куда больше людей, чем обычно бывает у большинства – но
чтобы сделать свою жизнь по-настоящему полноценной, я не делал ничего.
https://vk.com/beautiful_bastard_club
Шестнадцать
Пиппа
Наверное, оно и к лучшему, что рейс в Лондон оказался менее
насыщенным, чем бостонский. Немного потрепанный джентльмен рядом со
мной уснул спустя пять минут, после того как застегнул ремень, и довольно
громко храпел на протяжении всего полета. К сожалению, Амелии не было, а
эта стюардесса предложила мне беруши и коктейль.
Я взяла беруши, отказавшись от коктейля.
Оглядываясь назад, я не уверена, как чувствовала себя насчет отпуска.
Конечно, пока я была там, поездка казалась мечтой, но – о боже – неужели
мне
покончила, но после той потрясающей ночи с Дженсеном, по прошествии
которой он снова погрузился в работу, у меня было ощущение, будто родная
душа переехала на другой конец земного шара. И что еще хуже – планка по
парням поднялась до такого уровня, что, слоняясь по улицам Лондона (да
хоть в любом другом городе) я вряд ли найду место, где смогу познакомиться
с кем-то достойным.
Так вот, значит, каково это – встретить своего Единственного? Он
поднимает твой уровень притязаний настолько высоко, что на других ты
больше не обращаешь ни малейшего внимания? Дженсен высокий, в
отличной форме, умный. Его сексуальность не была показной – в обычной
жизни ее практически нельзя заметить, а за закрытыми дверями он
превращался в опытного и внимательного любовника. И… в результате это
ощущалось, будто мы подходили друг другу. Я много болтала, он был
задумчив. Он – классика, я – эксцентрика. Но когда мы оказывались вместе, словно вставали на место недостающие детали.
Ох, я терпеть не могла, когда мои мысли превращались в надписи с
сентиментальных открыток.
Воткнув беруши в уши, я попыталась подумать о чем-нибудь другом.
О новой одежде, например.
О краске для волос.
О сыре.
Это избегание, да. И множеством способов. Мне нужно встретиться с
реальностью своей жизни с открытым забралом. Нужно решить, хочу ли
продолжать терять силы в Лондоне или… попробовать что-то новое.
При мыслях о работе страх превращался в предвкушаемое удовольствие,
когда я войду в кабинет Тони и уволюсь.
А кода думала о мамах, я видела их не заламывающими руки от
перспектив моего отъезда, а радующимися за меня и за мое бостонское
приключение. За возможность пожить там несколько лет.
https://vk.com/beautiful_bastard_club
Когда же на ум пришла моя квартира, все, что я почувствовала… это
пустота. Никаких сантиментов и никакой грусти из-за переезда. Все в ней –
даже голубой пушистый ковер или белое покрывало в спальне – было
связано с воспоминаниями о безумных деньках моих двадцати с небольшим.
Или с Марком.
С Марком, так во многом похожим на меня. У нас было много общего:
мы любили один и тот же паб на углу улицы, на нетрезвую голову оба были
склонны громко петь – громче, чем стоило бы нам обоим, начисто лишенным