Прекрасный белый снег

Арефьев Валерий Михайлович

Глава двенадцатая

Михаил Юрьевич в лагерь не поехал, со старшими девочками он остался в городе – готовить их к Спартакиаде школьников. Тут автору хотелось бы кое-что отметить: Спартакиады в

те времена как раз и были именно теми прекрасными вершинами, о покорении которых мечтали все без исключения советские мальчишки и девчонки, хоть как-то увлекавшиеся спортом. Спартакиады для советского народа являлись чем-то вроде маленьких Олимпиад. Проводились они всегда в Москве, не ежегодно, раз в два года, в середине лета, и взрослые Спартакиады (народов СССР) чередовались с юношескими (школьников), год через год. На протяжение двух почти недель Спартакиады транслировались по первому каналу, они предварялись яркими, мало чем уступавшими олимпийским торжественными праздниками открытия и завершались не менее торжественными, хотя и грустными немного церемониями закрытия.

В отличие от чемпионатов Советского Союза, где за награды боролись сборные спортивных обществ, участие в Спартакиадах принимали сборные республик, а также Москвы и Ленинграда, отдельной строкой приравненных к республикам. И маленькая Светка, как обладательница кубка Ленинграда, тоже, конечно, была бы в сборной: попасть на Спартакиаду и даже, возможно, что-то выиграть или хотя бы оказаться в тройке было ей вполне по силам, уж в этом автор уверен абсолютно. Но увы! Увы! В соревнованиях уровня Союза, по крайней

мере, по гимнастике, участвовали спортсмены от первого взрослого разряда и не ниже. А Светик отличился во втором. По этой именно причине Михаил Юрьевич так и торопился с первым: ему ужасно не терпелось увидеть Светку на всесоюзном уровне, начать же он планировал хотя бы с Кубка Волкова – героя-космонавта, являвшегося, в сущности, кубком Советского Союза среди зенитовских команд и проходившего, как правило, в последних числах сентября.

Как нам уже известно, Михаил Юрьевич в лагерь не поехал, и вместе с парой девочек постарше Светку на время пристроили в группу к Сергею… вот этого она вспомнить толком не могла: не то Никитичу, не то Никифоровичу, или фамилия его была Никитин, а может и Никифоров, нет, этого Светка теперь уже не помнила.

Девчонки, вот это ей запомнилось отлично, за невероятную толщину и блестящий лысый череп называли его Борманом. Передвигался Борман неспешно, как медуза, носить своё огромное, весом далеко за сотку тело ему было нелегко. Борман страдал одышкой и непрерывно вытирал сияющий на солнце капельками пота лысый череп ежеминутно извлекаемым из заднего кармана треников платком. Девчонки в группе Бормана были как раз того разряда, что Михал Юрич называл ленивыми коровами: к великим достижениям они точно не стремились, в зал приходили скорее по привычке, да и сам Борман тоже, излишними амбициями явно не страдал.

Конец ознакомительного фрагмента.