Прекрасный дикарь
Шрифт:
Рокко нажал на педаль газа, и яхта рванула по воде на большой скорости.
Я повернула голову, чтобы посмотреть на яхту, покачивающуюся на темном море, как раз в тот момент, когда ее пронзил взрыв, от которого я задохнулась: окна взорвались, и обломки разлетелись во все стороны.
Николи крепко обнял меня, а его братья закричали, и вскоре мы присоединились к ним, радуясь нашей победе, наблюдая, как прекрасная яхта начинает погружаться в волны, а огонь поднимается высоко к небу.
Энцо и Рокко начали возбужденно рассказывать нам о том, как они перерезали топливопроводы в моторном отсеке и использовали веревку, смоченную в газе, чтобы создать фитиль. Я перестала слушать, повернувшись
— Остановись здесь, Рокко, давай посмотрим, как это происходит, — нетерпеливо сказал Энцо, и Рокко заглушил мотор, так что лодка замедлила ход и мягко раскачивалась на воде.
Я теснее прижалась к Николи и почувствовала, что в мой бок вдавливается какой-то комок. Я потянулась в карман пиджака Рамона и рассмеялась, обнаружив носок с бриллиантами. Символ жизни, которую я надеялась однажды купить себе. Но в итоге я нашла путь к еще лучшей жизни без них.
Я показала Николи, что лежит внутри, и его глаза сверкнули, когда лунный свет заставил их загореться, как небо, полное звезд.
— Ни хрена себе, — засмеялся он, обхватив мою руку. — Ты богата, куколка.
— Это цена моих шрамов, — мрачно сказала я, сжимая пальцы.
— Если ты повторишь ту штуку с «Титаника» с этими бриллиантами, bella, я нырну за ними, как чертовски возбужденный дельфин, — поддразнил Энцо, и я с ухмылкой посмотрела на него через плечо.
Я обернулась к Николи, и он безмятежно улыбнулся мне. — Делай то, что должна, моя дикарка.
Я долго смотрела в темную воду, а затем, приняв решение, засунула бриллианты обратно в карман. — Я заставлю их заплатить за что-то хорошее. За что-то стоящее. На дне океана они никому не нужны.
Руки Николи скользнули под мой пиджак, его пальцы обхватили голую кожу моих бедер. Мои рыжие волосы развевались на ветру, и он наблюдал за мной, как загипнотизированный. — Когда мы вернемся домой, я обработаю твои раны, смою каждую капельку крови с твоей плоти и буду всю ночь клеймить тебя как свою.
— Я уже твоя, — поддразнила я, мое сердце сжалось от блаженства.
— Нам обоим нужно напоминание. — Он ухмыльнулся, и мы повернулись лицом к огню, жар от него доходил до нас, а красный и золотой свет плясал по нашим телам.
Я чувствовала, как последние оковы спадают с моей души, когда яхта погружалась в волны, позволяя мне полностью отдаться Николи. Я была его во всех смыслах, в любой жизни, в любой вселенной.
И когда я наклонилась и поцеловала его, наши души соединились, как две одинокие звезды, которые всегда находились на линии столкновения в небе, мчась навстречу друг другу, никогда не зная, что другая приближается. Но теперь мы были вместе, и огонь вырывался из каждого дюйма наших существ, подпитываемый силой друг друга. Было странно, что я никогда не понимала, что он движется в мою сторону, когда все эти месяцы я была одна в темноте. Но теперь, когда он был здесь, я поняла, что мы связаны так глубоко, что мне больше не нужно бояться его потерять. Куда бы ни пошла его душа, моя последует за ней. И в вечности мы будем вместе, просто два диких существа, которых никогда не удастся загнать в клетку.
Глава 48
Николи
6 месяцев спустя…
Я нес Уинтер на руках, а она смеялась, прижавшись головой к моей шее, в сотый раз спрашивая, куда я ее везу. Это была долгая дорога, и она стоически играла в мою игру, не снимая шелковую повязку с глаз
Две недели — слишком долгий срок для нашей разлуки, но я должен был помочь Фрэнки укрепить наши связи с Картелем Сантьяго в Мексике, и я никак не мог взять Уинтер с собой в такое опасное место. Не сейчас, когда они в состоянии войны. И несмотря на ее крепкие ругательства и требования, чтобы я перестал относиться к ней как к леди и позволил ей быть животным рядом со мной, мне удалось уговорить ее остаться. Конечно, она тут же устроилась на работу к Энцо, как только я уехал из страны, что, пожалуй, можно было бы считать более опасным, чем то, чем я занимался.
Несмотря на мои постоянные протесты, Уинтер теперь действительно была частью семейного бизнеса. Папа окрестил ее Красной Вдовой, угрожая ею нашим врагам, и это имя прижилось, циркулируя по городу и произносясь шепотом от страха. Красивая девушка с кроваво-красными волосами, покрытая шрамами и способная убить человека в три раза больше ее размера менее чем за тридцать секунд. Не то чтобы она действительно выполняла для нас какую-то работу в качестве наемной убийцы в городе, но ее шрамы породили бесчисленные слухи и истории об их происхождении. Самой распространенной из них была та, что у нее было по шраму на каждого убитого ею мужчину, что привело сплетников Синнер-Бэй в восторг, после того как летом в сеть просочились фотографии нас двоих на пляже.
Все мои инстинкты противоречили тому, чтобы позволить ей продолжать подвергать себя опасности, работая на семью, но, конечно же, это не возымело действия, и если я пытался остановить ее, она все равно обходила меня стороной. Это чертовски раздражало, и я был уверен, что этот спор мы будем вести до конца наших дней, потому что мы оба были слишком упрямы, чтобы отступить. Но я должен был признать, что она более чем способна постоять за себя, даже с моей сумасшедшей семьей вокруг нее, так что, возможно, я зря волновался. Не то чтобы я мог с этим что-то поделать. У меня в крови было желание защищать ее любой ценой. Хотя, по крайней мере, в ближайшие несколько недель я был уверен, что мне не придется этого делать. Помимо того, что она полностью погрузилась в образ жизни Ромеро, она также провела время, разбираясь со всеми воспоминаниями, которые вернулись к ней, и нам удалось разыскать ее маму. Уинтер медленно выясняла, кем она была раньше и кем является сейчас, и соединяла эти две части своей души вместе по мере того, как она исцелялась и с каждым днем все больше убеждалась в том, кто она и чего хочет. Теперь у нее были планы по созданию женских приютов по всему штату с помощью алмазов, которые она забрала у Рамона, создавая убежища для тех, кто нуждается в помощи, как когда-то она.
Однако у меня была чертовски веская причина опасаться за ее безопасность. Через неделю после того, как мы потопили Рамона и его шикарную яхту на дне моря, пришло письмо на мое имя. Внутри была одна строчка, написанная от руки специально для меня.
«Хулио Домингес передает привет Ромеро, мы с нетерпением ждем возможности обсудить с вами наши пропавшие бриллианты в ближайшее время».
Итак, наша попытка скрыть нашу причастность к гибели стольких людей из картеля Домингеса не удалась. Кто-то знал, что это были мы, и этот кто-то сказал главе одного из самых опасных картелей Мексики, что у нас есть что-то, принадлежащее ему.