Прелат
Шрифт:
Чёрный Лис видел, как молодой жрец вскрыл жертвенным ножом грудную клетку его отцу, а затем извлёк ещё трепещущее сердце. Теперь этот обряд не вызывал былого восторга, кровавая пелена застелила глаза юноши: он понял, что вскоре его постигнет та же участь, что и отца. Но, увы, город прекрасно охранялся, и спастись бегством не представлялось возможным.
Чёрный Лис был уверен – дни его сочтены. В первую очередь Верховный жрец прикажет вырвать сердце у него, затем – отрубить голову матери и сёстрам. Он несколько раз убеждал мать бежать, но напрасно.
Побег из тщательно охраняемого города был безумием. Но Чёрный Лис после жертвоприношения находился в крайне удручённом состоянии, уже не сомневаясь, что действительно начинает сходить с ума, словно старый вождь.
Несколько дней он изучал все военные посты на подступах города, и чем больше идея бегства казалась невероятным, тем он всё более становился уверенным в успехе задуманного предприятия. Возможно, это и есть безумие…
Идея пришла внезапно: вечером на рыночной площади, после окончания торгов, Черный Лис увидел, как рабы убирают остатки гнилых овощей и многочисленный мусор в специальные корзины, содержимое которых выносилось за город и сваливалось в специальную яму. Он тотчас прикинул: уместиться ли он в корзине? По его прикидкам – должен…
Когда рабы сбросили очередную порцию мусора в корзины и снова вернулись к своим привычным обязанностям, Чёрный Лис откинул плетёный верх одной из них и быстро запрыгнул внутрь.
Он ощутил нещадную вонь, но быстро, словно змея зарылся в продукты гниения и затих. Юноша был небольшого роста, жилист и поэтому надеялся, что не создаст большого веса корзины, ибо это может вызвать нежелательные подозрения.
Верх корзины отворился: раб бросил в неё мусор. У Чёрного Лиса нещадно защекотало в носу, он едва сдерживался, чтобы не чихнуть. И вот рабы продели через ручки корзин длинные деревянные палки, дабы удобнее нести тяжёлую поклажу …
Рабы двигалась медленно. Вонь в корзине усиливалась, но Чёрный Лис боялся пошевелиться и привлечь внимание рабов. Юноша знал, что они подвергаются постоянным побоям и боятся всего на свете, и если вдруг заметят его, то непременно сообщат городским стражникам. И тогда у него вырвут сердце на глазах всего Аусталькаля.
Рабы, несущие корзины с отходами, благополучно миновали все посты и вышли за пределы города. Пройдя ещё немного, они становилась около огромной мусорной ямы, где долгие годы скапливались городские отходы.
Рабы спускали корзины на землю и поочерёдно переворачивали над ямой, из их чрева вываливался мусор. Чёрный Лис сгруппировался и выпал вместе с отходами в бездонную помойку.
Чёрный Лис падал всё ниже и ниже, увлекаемый тяжестью тела, увы, но в яме не было ни куста, ни деревца, за которые можно уцепиться. Он достиг почти самого дна. Страшный запах гниения накрыла юношу, ему казалось, что он теряет сознание.
Чёрный Лис пришёл в себя, отрыл глаза и огляделся: о, ужас! – он лежал на обезглавленных телах, на дне ямы их было множество…
Трупы разлагались, источая тот самый страшный запах, от которого юноша
Чёрный Лис понимал: рабы бросятся к городу за стражниками – и тогда ему конец…
Из последних сил, преодолевая отвращение и животный страх, он начал выкарабкиваться из этого царства смерти. Его руки искали опоры, но лишь увязали в толстом слое гнили и разложений. Но Чёрный Лис не сдавался: желание жить было слишком велико, впрочем, как и желание отомстить за отца. Но месть хороша во время, но это время пока не настало.
И вот Чёрный Лис, весь вымазанный в грязи, словно злой дух Ночи, стоял на краю ямы. Он глубоко вздохнул, пытаясь почистить лёгкие, и тотчас закашлялся, да настолько сильно, что его вырвало: голова закружилась, перед глазами всё поплыло…
Но, несмотря на это, до Чёрного Лиса донеслись голоса стражников; они, выставив копья вперёд, быстро приближались. Сделав огромное усилие над собой, юноша бросился в джунгли…
Стражники опрометью бросились в обратном направлении. В их обязанности не входило преследовать беглецов, они тотчас сообщили о происшествии командиру отряда воинов-охотников, которые обычно приводили пленных теочичимеков и шочимилько. Преследование городского беглеца, плохо знающего джунгли, для них было просто забавой.
И вот уже почти два дня воины-охотники шли за ним по пятам. «Неужели – это конец?» – подумал Чёрный Лис.
Юноша напряг слух, затем прильнул ухом к земле: погоня неумолимо приближалась. Он уже представлял, как разъярённые потные воины метнут свои копья, сразив его наповал.
И эта картина вновь придала ему сил.
Чёрный Лис бежал, погоня его настигала, и постепенно он смирился с мыслью о смерти… Обессилив, он упал на колени и простёр руки к заходящему Солнцу:
– О, Великий Нануацин! – взмолился беглец. – Отчего ты гневаешься на мой род? Неужели мой отец действительно поклонялся Богу Ночи? Но я же признаю лишь твою силу и божественность! Помоги мне, о Ярчайший!!! Я не хочу умирать!
Чёрный лис зарыдал, уткнувшись лбом во влажную траву. Неожиданно небо осветил божественный огонь.
– О, Великий! Ты услышал меня?! – удивился юноша, и, подняв голову, увидел на небе яркие всполохи, а затем – чёткий огненный след. – Стрела Нануацина! Это божественный знак!
Он поднялся и из последних сил побрёл к тому месту, что огненная стрела Бога Солнца вонзилась в землю.
Путь был не близкий, стрела упала достаточно далеко, но Чёрный Лис, сжав волю в кулак, продолжал идти. Наконец юноша достиг места падения божественной стрелы: когда-то оно было небольшим озерцом. Теперь же вокруг него валялась рыба, воды же в озере не было – видимо она испарилась.
Юношу мучил голод, он схватил мёртвую рыбину и впился в неё зубами, с удивлением обнаружив, что она весьма не дурна на вкус и напоминает ту, что когда-то варила мать.