Прелести и прелестницы
Шрифт:
Но мои звонки – отнюдь не история. А текущий момент. То бишь не звонки, а послания. Регулярные. К праздникам. Если быть точным – и не мне вовсе. А отцу моему. Правда, он уже два года тому, как умер. Но это обстоятельство автора не смущает. Он упорен и последователен. Несмотря на многократные доведения до сведения. По крайней мере свита его уверяла, что шеф в курсе.
«Поздравляю с праздником! Хочу верить, что эта знаменательная дата явится отправной точкой позитивных изменений в жизни нашего общества. Обещаю и впредь результативно работать во благо каждого живущего на нашей земле. Всё у нас получится! Спасибо за поддержку! Всего самого
Это последний перл. Предыдущие не лучше.
Сколько раз слышал я в трубке вкрадчивый такой голосок девчушки из приёмной, что прекрасно понимает, что обязательно ещё раз доложит, что, конечно, во всём разберутся. Проникновенно говорить умеет, участливо. А потом – не успеешь глазом моргнуть – по-новой депеша. И опять – сказка про белого бычка… Хватит!
2.
Обладательницей милого голоска оказалась дама лет пятидесяти и весом – в килограммовом исчислении – вдвое большим. На изящный стульчик под внушительным её крестцом страшно было смотреть – блестящие ножки напряжённо выгибались, квёлая спинка сурово пучилась, пластиковое сиденьеце тяжким полукругом стремилось к паркету. Взгляд её был веским и пронзительным. От несовпадения заочно воображаемого и реально зримого я невольно опешил.
– И речи быть не может, – отвечала дама знакомым голоском, – да, сегодня приёмный день, но все встречи уже распланированы. Люди за несколько месяцев записываются. Мы бы рады помочь, но существует регламент, который нужно соблюдать. Иначе никакой работы не получится.
– А вы всерьёз считаете, что нынче получается? Не играйте под дитя.
– Если вы намерены сделать критические замечания, пожелания сформулировать – можете оставить в письменном виде. Рассмотрим и ответим. С этим проблем нет.
– Не сомневаюсь. Но мне нужно совсем другое.
– Прекрасно понимаю. Всем нужно другое…
Я уселся на огромный , с кожаной обивкой диван, положил ногу на ногу, подпёр подбородок ладонью.
– Очень у вас здесь уютно, хорошо, – сообщил я даме, по-хозяйски оглядывая приёмную, – уговорили: остаюсь.
И улыбнулся – сладко и ободряюще.
– Что это значит?
– То, что мне угодно ожидать реализации своего гражданского права непосредственно в том месте, где и должны откликнуться на моё законное требование.
– Тогда я вызову охрану.
– Мысль чрезвычайно оригинальная, но чреватая. Питаю, знаете ли, слабость к средствам массовой информации и готов поделиться с ними тем, что творится в офисах наших народных избранников. Причём, заметьте, бескорыстно.
– Вы что, шантажировать сюда пришли?
– Не передёргивайте. Это вы мне беззастенчиво угрожаете. И данный факт будет отражён в должной мере.
– Ну, знаете!..
Секретарша потянулась к трубке… Но внезапно дверь кабинета отворилась, и в проёме возник седеющий, в дорогом ладном костюме мужчина с мягкими терпеливыми глазами.
– Вы ко мне? – приветливо спросил он, – прошу.
3.
– Понимаю, понимаю вас,– сочувственно закивал хозяин кабинета после бурной моей четвертьчасовой речи, а ведь даже не успели познакомиться. Меня зовут Иван Иванович. Как вас величать? Очень приятно. Действительно приятно, что вы столь активны, непосредственны, решительны. Если бы хоть из десяти один у нас был таким, глядишь, и поубавилось
Иван Иванович встал из-за стола и пружинисто подошёл у окну.
– Вон, полюбуйтесь. Не сквер – а срез нашего социума. Рабочий день, а все лавочки заняты. Бездельники, алкаши, пофигисты. Ну куда – дай им волю – они отчизну затянут? И уже почти затянули…
Вы думаете, я ради харчей да мерса с мигалкой на выборы пошёл? Уверяю, нет – это всё куда меньшей суетой покупается. Нужно немедленно прервать то, что происходит. И времени уже не осталось – необходимо действовать самому, напрямую, без посредников. Есть моменты, когда сомневаться нельзя. Иначе не успеть. А что до претензий ко мне по шкурной части – они всю дорогу были, есть и никуда не денутся. Кто на острие – тот и ранится…
Если избран – шутки в сторону. Ты ответственен за всех и вся. Депутат – это власть. И власть, как ни крути, определяет жизнь общества. А разве можно что-либо определить, находясь исключительно в пределах жизни? Чтобы мыслить стратегически, нужно смотреть и со стороны, из-за её пределов. А что за её пределами? Известно что – смерть. Так что только нахождение на одном поле с умершими и даёт возможность организовать течение жизни верным образом. И мертвее в этом, как это ни странно звучит, изрядно помогают. Впрочем, чего же здесь странного? А вам отец разве не помогает? И за это нужно быть им благодарным. Вот я их и поздравляю. Со всеми нашими общими праздниками. Нынешние адреса этих людей неведомы. Поэтому приходится использовать их последние здешние координаты. А какой выбор? Вообще поздравлений не посылать? Вообще наплевать на прежних своих избирателей и забыть про них? Тогда нынешние в два счёта от тебя от вернутся и будут абсолютно правы. А потом и вовсе забудут, как звали. За забвение расплачиваются забвением.
И не я один так думаю. При возможности приглашу вас на рабочую встречу с коллегами. Если интересно, поприсутствуйте, послушайте. Для понимания положения вещей – не лишне.
– Вы так считаете?
– Убеждён. Нужно не только помнить – нужно не расставаться. Хранить эти связи, обновлять, питать смыслом. Одним нам тут никак не выдюжить. Может быть, мои послания вашему батюшке и есть те самые незримые нити, без которых – хаос и тьма. Вам это никогда в голову не приходило?
Принято у нас уповать на некие потусторонние силы, которыми наш порядок вещей и держится. А то, что у каждой из этих сил есть вполне конкретные имя и фамилия – знать не хотят. Так удобнее лабуду народу гнать – всё кивать не на кого. То бишь вроде есть на кого. Но кто это – уже и повыветрилось…
– Погоды нынче ветреные.
– Поэтому – внимательнее со сквозняками…
4.
– Маш, как ты думаешь, от мёртвых что-нибудь зависит?
– От них всё зависит, – промычала Маша и перевернулась на другой бок. Она была девушкой прямодушной, и потому ей верилось.
С Машей мы встретились в странной компании, стихийно сложившейся тихим майским вечерком на квартире у шапочного знакомца. Он всерьёз коллекционировал дореволюционные почтовые карточки с приторными дамочками и любил время от времени под рюмашку похвалиться своими приобретениями. Никто ни черта в этом не понимал, но хозяина не обижали – хмыкали со значением, подолгу крутили пожелтевшие картонки в руках, кивали удовлетворённо. Превосходные дагерротипы! Чем не повод?