Прелести вампирской жизни. Книга 3
Шрифт:
Но разве можно доверять подобным созданиям, в рядах которых прекрасная хранитель может оказаться предателем, уничтожая целую расу, а ее предводитель — превращается в монстра, которого сам же не в состоянии контролировать. Может ли быть, что рыба и вправду гниет с головы?
Стараясь отбросить гнусные мысли о предательстве человека, что спас и вырастил меня, пытаясь сохранить и передать секреты друидов, задавался вопросом — кому же теперь верить?
Тряхнув головой и пытаясь анализировать ситуацию, понимал, что увидев показанное убийство, Аластар никогда не оставит
Вся злость, веками копившаяся во мне не могла просто исчезнуть. Даже правда, что накрыла с головой столь стремительно, не могла так же быстро перенаправить стремительный поток чувств в нужное русло. Я все еще ненавидел фейри, ибо их руки были в крови павшего народа, хотя и не по собственной воле.
Прикрыв глаза, в попытке успокоиться, я надел дежурную улыбку, понимая, что какова бы не была сила моей магии, добраться до хранителя будет не просто. Вспоминая ее дивный облик, светящиеся демонический взгляд и ликующий свет в глазах, не сдержал вырвавшееся рычание. Особенно болезненным было то, что об этой стерве я практически ничего не знал, кроме того, что она наверняка владела сильными ментальными способностями. И простые фокусы уж точно здесь не сработают. Терпение и хитрость не раз спасали мою жизнь, я веками прятался в тени, поочередно расправляясь с каждым из убийц моего племени. Теперь все усилия казались напрасными, но жажда мести только разгоралась во мне.
Злобная улыбка расплылась на лице, вспоминая черную ненависть Аластара. Ну что ж милочка, охота объявлена, и ты будешь славной добычей. А уж охотников будет предостаточно. И я постараюсь добраться первым.
Нужно было время, чтоб узнать о ней больше, узнать ее слабости. Я буду готов к встрече с хранителем, погубившей столько жизней. Но придется вновь вспомнить все, чему учили меня отец и мать, наставник, и личная книга заклинаний — единственный дар предков, летопись уцелевшая в войне. Все тайны, заклинания, секреты народа друидов хранились в ней, что давало мне великую надежду на победу.
Довольно улыбнувшись, я возвратился домой, где ждал мой личный маленький демон, моя игрушка, которой я не смел играть, и не мог отказаться выбросить. Неуверенность, нерешительность и растерянность разрывали душу на части, разъедая ее изнутри, ведь теперь мои мысли занимала не только месть. Это была девушка с глазами дивного цвета, что завораживали столь сильно, сколь сильна была жажда ее смерти. Вот только лишь мысль о ее смерти почему-то заставлял сердце сжиматься и болеть.
Желание видеть ее, слышать тихие вдохи, чувствовать тепло бледной кожи — все это сводило с ума и безумно раздражало.
Хотелось разорвать ее в клочья, причинить боль и одновременно защитить, спрятать, словно что-то ценное.
Неужели именно так сходят с ума? Хотя странным казалось только то, что это происходит лишь сейчас.
Сумасшедший бессмертный, ищущий справедливой кары для хранителя, был безумцем. Акира… звук ее имени словно ползал под кожей, вызывая отвращение, но это лишь пока. Еще недолго и мучения утихнут, утихнет ненависть
Голова гудела от голосов, ругани и криков, позволяя боли расплываться у виска. Казалось, безумие вновь охватывает разум, но слишком реальными были чертовы вопли.
Часто моргая и возвращая сознание, наконец, понял, что переместился в собственную комнату, а вместе с пониманием происходящего, мозг переваривал звуки брани Хлои, что доносилась из холла. Прислуга… мать ее. И почему здесь такой бардак?!
Мысли об убийстве смертных казались приятным развлечением, пока звуки волшебного голоса не донеслись до ушей.
Она была там… Филия…
Бросившись в холл, в спешке придумывая ложные истории ее появления, желал вновь увидеть большие сверкающие глаза. Но та картина, что открылась взору, выбила почву из-под ног, заставляя разум вконец помутиться, а жажду убийства вспыхнуть с новой силой.
Майя.
— Господи, Боже мой, милая, неужели в Чернобыле опять авария произошла?! — Причитала бабушка, хлопая в ладоши и забыв о распакованных вещах, брошенных на кровати. — Ты на что волосы то портишь, паршивка! Хочешь, чтоб они все к чертям вылезли?!
— Да ничего с ними не случиться…
— Ты же в моем возрасте будешь совсем лысая! — Гневно оборвала бабушка, начиная накручиваться. — Придется всю зарплату тратить на одни парики да шапочки, чтоб скрыть такое убожество!
— Да какая лысина, ба, не перегибай палку…
— Это я перегибаю?! Да ты посмотри, что с собой сделала, непонятно на кого похожа! — Начинала орать бабушка. А я-то думала, соскучилась за всеми этими визгами. Ага, два раза. — Это что мода такая?!
— Да ладно, неужели все так плохо? — Не выдержав, буркнула в ответ.
— Это?! — Рявкнула бабушка, брезгливо взяв двумя пальцами прядь волос, словно зараженную стафилококком дохлую мышь. — Еще как плохо, милочка! А с глазами-то что сотворила, мамочки?!
— Бабуль, хватит уже бурчать…
— Хватит? Да тебя выпороть надо! За какой модой ты гонишься, деточка?! Может, еще и татуировку сделаешь?
— И что если так?! В угол поставишь? Или сладкого лишишь? — Бросила, еле сдерживаясь.
— Да как тебе не стыдно?! Хамить родной бабушке! И для этого я тебя растила?!
— Бабуль, ну прекрати ты уже эту истерику. Ну, подкрасилась я, линзы ношу, чтоб лучше видеть. — Протянула, стараясь успокоить и себя и бабулю. — Все равно ведь ничего не исправишь. Поверь, я уже поняла, что наделала глупостей.
— Да что ты говоришь?! — Ворчала Аделя Ивановна, хотя и немного спокойнее. — Девочка ты моя, да тебя же нельзя без присмотра оставлять! Господи, а что же будет, когда я в следующий раз приеду? Даже представить боюсь! Нет, надо было в местный институт отправить. Присматривала бы за тобой, а то ведь из человека вон в кого превратилась.
Сглотнув, я подошла к окну, стараясь не смотреть на бабушку и силясь успокоиться.
— Ничего не произойдет. Я больше не изменюсь. — Вздохнула, вглядываясь в игру солнечных лучиков.