Прелестная узница
Шрифт:
— Отпусти сук, Элла. Надо выбираться отсюда.
— Если я его отпущу, то полечу вниз и меня унесет река.
— Я могу спокойно тебя удержать. Разжимай руки и сразу бросайся ко мне.
В первый момент Элла просто не могла заставить себя разжать руки. Страх и исходивший от воды холод словно цепью приковали девушку к ненадежному суку. Она верила, что Харриган сумеет подхватить ее и удержать, но сомневалась, сумеет ли выполнить то, о чем он просит.
Харригану показалось, что Элла все еще одурманена опиумом, но тут он увидел ее широко раскрытые, полные страха глаза.
— Я тебя удержу, Элла, ничего
Элла глубоко вздохнула, задержала дыхание, отпустила сук и прыгнула. Крик застрял у нее в горле, когда она оказалась по пояс в ледяной воде и течение со страшной силой потащило ее прочь от берега. Но Харриган оказался сильнее, да и она мертвой хваткой вцепилась в его плечи. Как они взобрались по глинистому крутому склону, Элла не помнила. Она разжала пальцы и открыла глаза, когда еще чьи-то руки с любовью обняли ее.
— Все позади, моя девочка, все хорошо. — Луиза торопливо закутала Эллу в теплое одеяло, которое принес из кареты Мануэль. — Как же мне хотелось, чтобы это безумие наконец закончилось!
Неподалеку, уткнувшись лицом в землю, лежал мертвый Гарольд. Сколько раз за эти мучительные дни Элла молилась о том, чтобы он умер! Но сейчас она не чувствовала ничего, кроме огромной усталости. Она столько лет боялась и пряталась, что сил не осталось даже на радость. А может статься, подумала она, покорно позволяя тете вытереть грязь с ее лица, что смерть Гарольда была единственной ценой за ее жизнь.
— А как остальные? — тихо спросила Элла.
— Мы отвезем их к шерифу, — ответил Харриган.
— К Томпсону? Так он же правая рука Гарольда! — воскликнула Луиза. — Он их просто отпустит, и все.
— А никто в этом и не сомневается, — заверил ее Харриган. — В конце концов он не захочет, чтобы всем стало известно, какую жалкую роль лакея он играл при Гарольде. И я почти уверен, что даже если он отпустит Маргарет, та ничего не сможет вам сделать. Гарольд был прав, волчья стая уже щелкает зубами, так что очень скоро у Маргарет начнутся трудности с деньгами.
— Я поняла из разговоров, — сказала Элла, — что Маргарет была не просто сообщницей своего отца.
— Это так, — согласился Харриган. Ему хотелось говорить с Эллой совершенно о другом, но он понимал, что сейчас не время для этого. Он вообще сомневался, что для такого разговора когда-нибудь наступит время, — Но Маргарет была и главным лицом. Когда я как последний болван ухаживал за Элеонорой, то имел несчастье близко познакомиться с Маргарет. Это самая настоящая подколодная змея с прекрасно развитым чувством самосохранения. Ей не хватало ума и терпения, чтобы плести интриги, поэтому каждый ее шаг рассчитывал отец. Выбросьте это из головы. Все действительно закончилось.
Харриган посмотрел на Эллу, ласково провел ладонью по ее щеке и отошел к мужчинам, чтобы оттащить тело Гарольда и связать его охранников. Элле хотелось сказать ему что-нибудь, помочь выразить свои чувства, но ничего путного в голову не приходило.
Когда Харриган снова подошел к ним и спросил Луизу, сможет ли Элла ехать на лошади,
Она знала, что только что потеряла Харригана, и ей остались одни воспоминания о страстной, но короткой любви. Ничего больше уже не будет никогда.
— Тебе необходимо несколько дней отлежаться и набраться сил, — сказала Луиза. Она ехала рядом с Эллой, держа поводья ее лошади в своих руках. — А вот когда отдохнешь, мы подумаем, что делать дальше.
— Мы можем возвращаться в Вайоминг, — коротко сказала Элла.
— Ты в этом уверена?
Элла посмотрела вслед удаляющейся карете и вздохнула:
— Да. В Филадельфии мне делать нечего.
Глава 22
Элла сощурилась от яркого солнца и устало потерла виски, пытаясь унять пульсирующую в голове боль. Она не знала, то ли это от опиума, то ли от гложущей тоски, то ли от света летнего солнца, который казался особенно резким после полутемной комнаты в гостинице и сумрачного кабинета ее адвоката. Заметив, как, прощаясь, Джордж нежно поцеловал Луизу, она усмехнулась легкому уколу ревности. Джордж оказался незаменим, пока улаживались все дела после происшествия па берегу реки. А вот Харриган просто исчез.
— Может быть, мы вернемся в гостиницу и перекусим? — спросила Луиза и, взяв племянницу под руку, зашагала по улице.
— А не лучше ли сходить в тюрьму и узнать, как там Маргарет? — тихо предложила Элла и бросила взгляд в сторону мрачного низкого здания. — Она получит по заслугам, но мне хотелось бы все знать точно.
— Этим занимается Джордж.
— Значит, Джордж полностью прощен?
— Полагаю, точно так же, как и Харриган.
— Если всем see ясно, тогда отчего Харриган не зайдет и не поинтересуется хотя бы моим здоровьем? — То, что отсутствие ирландца так сильно ее задевает, ужасно злило Эллу. — Джордж, между прочим, молчит о своем приятеле как рыба.
Они вошли в гостиницу, и Луиза со вздохом направилась к столовой.
— Я спрашивала о нем Джорджа. Он ответил, что ему нечего сказать. Ни ласка, ни ругань не помогли. Так ничего и не рассказал.
Они сели за столик у окна. Луиза сделала заказ на двоих. Элла не слишком удивлялась упрямому молчанию Джорджа. Правда, она надеялась получить хотя бы туманный намек на причину столь явного и демонстративного исчезновения. Джордж так ухаживал за Луизой, что Элла довольно часто оставалась одна, наедине со своими печалью и болью. Девушка была уверена, что еще несколько дней, и ее стремление делать вид, что все в порядке, привело бы к настоящему помешательству. Теперь она часто плакала тайком от тети, надеясь хоть слезами облегчить душу и заглушить непреодолимую тоску по Харригану. Но ничего, кроме опустошенности, эти слезы не приносили.