Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги
Шрифт:
— Думай, как хочешь, парень. Ты должен знать, что далеко не всегда до исполнителей доводят все детали, верно?
— С кем вы держали связь здесь?
— Ни с кем.
Николай вскинул автомат.
— Ни с кем, клянусь, парень! У нас был терминал спутниковой связи! Прямой выход на Лэнгли! Здесь мы были сами по себе!
Это могло быть правдой. А могло и не быть.
— Дальше?
— Дальше, на нас вышел один урод. Он сказал, что у него есть информация, которую он хочет задорого продать. Лэнгли этой информацией заинтересовалось. Нас послали сюда — а тут мы оказались в полном дерьме! Вот и все,
— Сколько вы просидели тут?
— Десять дней, парень! Десять дней!
Николай поверил. Потому что хорошо знал жизнь и у него были другие обрывки информации. И они укладывались в картину, согласуясь с тем, что сейчас сказал ему американский сержант.
Демиев действительно что-то знал, и он решил продать это американцам задорого. Почему американцам — да потому, что информация, очевидно, касалась американцев, и всем было известно, что за хорошую информацию они могли заплатить очень дорого. Он вышел на контакт с американцами и заявил о себе. Лэнгли провело первичную проверку и решила, что информация того стоит — это косвенно подтверждало то, что Демиев обладает опасной информацией. К Демиеву послали группу, которая оказалась ближе всего к нему — группу из Сирта.
Они прибыли на место и вступили в переговоры. Но американцы — очевидно ни хрена не знали чеченский менталитет, не понимали, на что они способны и как реагируют в тех или иных ситуациях. В какой-то момент — Демиев запсиховал и тупо захватил американских переговорщиков в заложники, как он это сделал бы, находясь в Центорое или к примеру в Беное. Чеченцы не менялись ни на йоту — американцы, не американцы — им было плевать. Похищение людей — у них было чем-то вроде народной традиции. В результате — Демиев начал не просто вести переговоры — а уже шантажировать ЦРУ.
После этого — в течение десяти дней, когда американцы сидели под замком — произошло что-то такое, что сильно напугало Демиева. И он понял, что вести переговоры о продаже имеющихся у него секретов бессмысленно — их надо отдать взамен на укрытие и жизнь. С американцами он отношения уже испортил, тут ловить было нечего — все, на что он мог рассчитывать у американцев, так это полсотни лет в федеральной тюрьме. Там точно не убьют — но Демиев представлял собой укрытие несколько иначе. Поэтому — он решил выйти на контакт с русскими и отдать информацию им в обмен на безопасность. Для этого в расположении его отряда появился Николай. Про то, что русские заинтересуются и дадут ему амнистию Демиев не сомневался — он не был в Чечне уже давно, а дела минувших дней никого уже не интересовали. И не таких волков миловали.
— И что вы дальше намерены делать?
— Просто убираться отсюда, русский. И как можно быстрее. Мне такие телодвижения и нахрен не сдались, мать твою. Я на такое дерьмо не подписывался.
Николай кивнул. Бросил автомат — и Текила поймал его.
— Я тебе верю, сержант.
— Постойте…
Все повернулись к Радживу.
— Я тоже хочу кое-что рассказать.
Американцы и русский переглянулись.
— Говори.
Раджив стал говорить. Уже с первых слов — и американцы и русские почувствовали, что в пустыне очень — очень холодно…
Бывшая Ливия
Окрестности города Сирт
28
— Кажется, чисто…
Николай внимательно осматривался. Все — потревоженный песок, тень, мелькнувшая в небе перепуганная птица — могло свидетельствовать об опасности, притаившейся неподалеку.
— Чисто — признал, наконец, и он.
— Вперед!
Держа оружие наготове — они рывком преодолели расстояние от песчаных дюн до полуразрушенного, заносимого песком поселка. Прижались к стенам.
— Впереди чисто! — сообщил Текила, выглянув из-за угла.
— Я первый, остальные за мной — ответил Николай.
Держа пистолет наготове, он осторожно двинулся вперед.
Поселка больше не было, теперь на его месте был лишь заносимый вездесущим песком труп. Когда-то сюда вела дорога, здесь жили люди — вполне современный небольшой поселок из домов, добротных, сделанных из бетона, с большой жилой площадью, удобных. Потом — жители то ли ушли отсюда, то ли их убили — скорее первое, потому что на стенах не было следов от пуль. Дорогу сюда засыпало песком, а потом начало засыпать и весь поселок — на единственной улице росли маленькие барханы, некоторые дома были засыпаны по конные проемы. Еще лет двадцать — и этого поселка больше не будет, он скроется под дюнами. Дела рук человеческих преходящи — и только пустыня вечна…
— Чисто…
— Стой! — выкрикнул Николай.
Сержант замер на месте — все-таки армейская муштра была не лишней. Она воспитывала умение подчиняться приказам на уровне рефлексов — часто это спасало жизни.
— Там мины! Не сходить с тропы. Идите за мной! След в след!
— Твою мать!
— А откуда ты знаешь, что впереди нет мин, русский?
— Потому что мины поставил я. Идите за мной. И хватит болтать.
У одного из домов, двухэтажного, с большой террасой на втором этаже — Николай остановился. Поворошил песок перед собой.
— Нормально. Идите за мной. Не вздумайте в дверь — там мина. В окно. Пошли…
На втором этаже — они увидели присыпанный пылью и песком брезент. Сдернули его — там оказалось настоящее богатство. Несколько канистр с водой, гуманитарные пайки ООН в стандартных упаковках — им всем хватит недели на две, если в еде себя не ограничивать. Воды меньше, но… все равно много.
— Кушать подано — сказал Николай несколько непонятно — садитесь жрать, пожалуйста…
Насытившийся и утоливший жажду сержант не находил себе места — он нервно ходил взад вперед по большой комнате, цедя ругательства сквозь зубы.
— Не мельтеши — спокойно посоветовал Николай.
— Господи… бред какой. Какой бред…
— Этот бред устроили вы, американец — спокойно ответил Раджив, проверяя свой автомат с подствольным гранатометом.
— Мы? Б…дь, да мы помогали половине человечества, мать твою! После второй мировой мы восстанавливали всю Европу! Как только кто-то с кем-то сцеплялся — нам приходилось идти и разнимать вместо того, чтобы заниматься своими делами! Твою мать, как я был бы рад плюнуть на все, что здесь происходит и не отправляться подыхать в очередную дыру. Мы строили гребаные дороги в провинции Нангархар, которые благодарные аборигены взывали на второй день. Так что мы устроили, обезьяна недоделанная, мать твою!