Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги
Шрифт:
— В таком случае, к черту ответственность!
Дочь повернулась и гордо зацокала каблучками…
— Я тоже тебя люблю! — крикнул Бунт, хотя на душе кошки скребли.
Делайла не ответила.
Ганни тяжело вздохнул, провожая взглядом фигурку дочери… даже в том, как она шла, был вызов. Потом — достал телефон, набрал номер… этот номер он старался не набирать без лишней надобности. Нервы все же были не железными.
— Мардж — сказал он, дождавшись ответа — ты в курсе?
— Она только что была у тебя, да? — голос жены
— Да, была.
— И что ты ей сказал?
— Если она считает это правильным, я ей ничем не могу помешать. Она уже взрослая.
— Черт бы тебя побрал! — зазвенела трубка — хоть раз ты можешь выполнить свои отцовские обязанности как надо? Тебе больше нечего было ей сказать?
— У вас что, проблемы с оплатой учебы? Я могу помочь, у меня есть деньги.
— У нас проблемы с тем, какого отца я выбрала для своей дочери! Она вся в тебя, упрямая как вол и верит в какую-то дерьмовую правду!
На стрельбище раздался залп — и нервы ганни Бунта не выдержали.
— Послушай меня, Мардж! Если бы ты не думала, что главной обязанностью матери для дочери является поиск отчима, может быть, этого бы и не было!
И нажал на кнопку отбоя прежде, чем волна ругани ворвалась в ухо.
Господи, как он мог выбрать эту женщину?! Когда это было? Как? Зачем? Женился он вскоре после второго Сомали… ему нужно было хоть какое-то живое существо рядом. Нужен был ребенок — потому что в Сомали он понял, что в любой момент может умереть, и за ним ничего не останется на земле. А развелся через пять лет — просто больше не было сил и подточенные войной нервы не выдерживали войны еще и дома…
— Проблемы, ганни?
Ганнери-сержант Бунт стоял с бокалом безалкогольного напитка и смотрел на луну. Он только в последнюю секунду услышал, как го босс, бывший морской котик — подошел к нему.
— Разберусь, сэр.
— Да брось, ганни. Я же все-таки сын пастора. Облегчи душу…
Ганни допил напиток. Сплюнул.
— Делайла собралась ехать в Африку. Бросила университет. На пятом курсе. Ты сам знаешь, что там сейчас творится.
— Знаю…
Кайл присвистнул…
— Что тут сказать. В узде ты ее все равно не удержишь. Удерживая ее, ты добьешься только того, что она будет ненавидеть тебя.
— Но при этом она будет жива.
— Не знаю, ганни. Не думаю, чтобы мой отец хотел бы, чтобы я стал тем, кем я стал, верно? У меня тоже есть дочери…
— Угу. И что ты будешь делать, если одна из них в пятнадцать лет притащит домой панк-рокера с хаером на голове во все цвета радуги, а? Вот скажи мне, папаша?
Кайл пожал плечами.
— Не знаю, сардж. Наверное, пристрелю этого панка… что еще тут делать остается.
И два отставных офицера, за каждым из которых были годы Долгой войны и маленькое личное кладбище — рассмеялись. Но как то невесело…
Северная
Неконтролируемая правительством территория
14 июля 2015 года
— … А теперь, что надо сказать?
— Спасибо, мэм!
Делайла Бунт смотрела на класс первоклашек, сидящий перед ней кто на чем — кому не хватало парт, тот располагался на притащенных с рынка ящиках. В классе, рассчитанном на тридцать человек, было больше пятидесяти. В штатах — для того, чтобы заставить среднего ребенка из не слишком хорошего района ходить в школу и учиться — нужно сделать что-то экстраординарное. У всех пацанов в таких кварталах — теперь в голове не изобретатели или летчики — а знаменитые баскетболисты, рэперы и преступники. Наибольшим шиком сейчас считается ездить на седане Крайслер-300 с заниженной подвеской, каждый день трахать белых телок, иметь на шее килограмм золота в виде собачьей цепи и петь про дела в тюрьме. Ах, да, еще позолоченный Калашников. Мексиканцы в основном были вооружены М4 — а негритянские банды предпочитали Калашниковы.
Господи… только за то, чтобы видеть глаза этих детей, искреннее стремящихся к знаниям — стоило здесь работать.
— Пятнадцать минут и продолжим. Дальше математика.
Делайла Бунт вышла из класса, прошла к комнатенке, маленькой и тесной, которую отвели для учителей в бывшем здании католической миссии. Совершенно без сил — налила из кулера воды, села на стул, глотнула и закрыла глаза…
Хлопнула дверь.
— Привет!
Делайла нахмурилась. Это бы Свен, молодой прыщавый швед. Он постоянно заводил разговор о том, что неплохо было бы познакомиться и поближе…
— Привет…
— Что такая кислая?
— Свен, я просто устала…
— Ладно, ладно! — швед примирительно поднял руки.
Может и в самом деле…
— Эй… — сказал Свен — я вот заметил…
— Что?
— Ты заметила, что Бонго нет уже второй день?
Бонго — был местным, при их миссии он был кем-то вроде доставалы всего на свете. Африканский черный рынок — нет ничего такого, чего нельзя было бы достать или купить. Без него — не было бы Африки.
— Может, заболел?
— Да нет… Я вот думаю… может, он чего то узнал? И решил, что надо пока держаться от нас подальше?
— Господи… ну чего он мог узнать такого…
— Ты беспечно ко всему относишься, Делайла. Местные ненавидят нас.
— За то, что мы бесплатно учим их детей? Я не слышала ничего кроме благодарности.
— Не будь наивной, Делайла. Кто-то благодарит, а кто-то готов убить. Неужели ты не понимаешь, что мы разрушаем их базу для рекрутирования новобранцев? Ребенок, который с детства умеет читать и писать и знает кое-что про окружающий мир никогда ничего не примет на веру. В том числе Коран и шариат.