Прелюдия к большой войне
Шрифт:
Миссия везла множество подарков абиссинскому негусу Менелику. Грабителям было чем поживиться, реши они напасть на караван. Вот только, чтобы все это добро захватить, десятка всадников будет маловато, пусть они и свирепы, как звери. К слову, казаки охранения тоже спокойны, пока их не трогают, а тронь кто – спуску никому не дадут. На галласов они смотрели с живейшим интересом, как на какую-то невидаль, которую впору в станицах за деньги показывать, но пока что от всяких замечаний воздерживались, хотя чувствовалось, что их буквально распирает желание обсудить внешность туземцев, то как они на конях держатся да и соревнование устроить – кто лучше
Нервы у Власова за время долгого сидения в Джибути совсем расшатались, потому что сидению этому конца и края не было видно. Все никак не удавалось найти достаточного количества верблюдов для перевозки всех припасов и подарков. Да и французы, хоть и был с Россией у них договор о взаимопомощи, помогать русским совсем не горели желанием. Хорошо, хоть палки в колеса не вставляли, а смотрели на все попытки русских достать мулов как-то отрешенно.
После одного из событий у французов терпение закончилось. Они больше не хотели видеть у себя под боком русскую миссию и посчитали, что уж пусть она к Менелику быстрее отправляется, чем останется в Джибути.
Дело в том, что полковник Артамонов – беспокойная душа, командовавший казачьей охраной миссии, без дела сидеть долго не мог и на пятый день пребывания в Джибути посоветовал Власову согласиться на предложение правителя Султаната Рейхеты и посетить его владения.
Султанат пока что сохранял видимость нейтралитета, и владения его не входили ни во французский протекторат, ни в британский, ни в итальянский. Никак европейские державы поделить его не могли и договориться, кому же этот султанат достанется. Ситуация эта напоминала русскую сказку, когда баран, спрятавшись в сарае, слышит, как волк, медведь и лиса делят его косточки. Султан симпатий никому не выказывал. Выбора у него почти не было. Какая разница, кто тебя съест – волк, медведь или лиса? Но узнав, что в Джибути застряла русская миссия, направляющаяся в Аддис-Абебу, султан поспешил воспользоваться ситуацией и отправил послание, где сообщал, что будет рад видеть в своем дворце русских.
Несколько лет назад именно в его владениях высадился казак Ашинов вместе с сотоварищами, решив основать на побережье Красного моря русскую колонию под названием «Новая Москва». Султан к такой затее отнесся благосклонно, а населявшие те места племена данакильцев всячески поддерживали русских в трудные минуты, снабжая продовольствием. У русских с туземцами сложились настолько дружеские отношения, что дошло дело до свадеб. Главным образом колонисты брали в жены туземок.
Французы в Джибути поражались такой способности русских располагать к себе туземное население, так что последние уже считали счастьем стать частью Российской империи.
Соседство «Новой Москвы» для французов все больше становилось костью в горле. Русские то основательно на этой земле селились, корни пускали и не далек был тот час, когда султанат попросит протектората у России. А это значит, что у русских в Африке появится морская база и место для бункеровки своих броненосцев. Не успеешь оглянуться, как подобные места для бункеровки возникнут по всему пути от Санкт-Петербурга до Владивостока.
Французский консул Лагард выспрашивал инструкции у Парижа. Но там не знали, как поступать. Вот консул и решил действовать на свой страх и риск, а то ведь могли на него за бездействие всех собак спустить, как, впрочем, впоследствии и получилось. Лагард очень хорошо подошел на роль козла отпущения.
Консул приказал Ашинову убираться
А вот данакильцы в этой ситуации поступили удивительно. Услышав первые выстрелы броненосца и догадавшись, что между «московами» и ненавистными «фарансави» началась война, они схватили свои фитильные ружья, копья и щиты и помчались выручать русских.
«Данакилец и москов – братья», – говорили они, а братья должны всегда друг за друга горой стоять, какая бы опасная ситуация ни сложилась.
Ох, только посмей французы тогда десант высадить на побережье – легко бы не отделались. Десант они высаживать побоялись, решив исход сражения корабельными пушками. Данакильцы в той бомбардировке нескольких своих воинов потеряли. Но из поселения не ушли, помогая русским раненых из горящих домов вытаскивать. Впоследствии ходили слухи, что французам они отомстили и за каждого своего погибшего в «Новой Москве» убили по три фарансави.
В память о русских туземцы сохранили флаг, что развевался над «Новой Москвой» и сделали его своим тотемом. А вот русских тогда французы быстро погрузили на один из пароходов и отправили в Одессу. Но скандал после этого обстрела разразился нешуточный.
Царствовавший в ту пору император Александр III, узнав о расстреле колонии, метал громы и молнии. Готов был за своих подданных с французами воевать. Каждый ведь россиянин знал, что, случись с ним что, пусть произойдет это на краю света – в Патагонии или Тасмании – за его спиной огромная империя, которая никогда не оставит в беде, пришлет броненосный крейсер, спасательную экспедицию – все, что понадобится.
Французы божились, что их консул никаких приказов ликвидировать русскую колонию из Парижа не получал, действовал сам по себе и уже понес заслуженное наказание. Он разжалован и предстал перед судом, а французское правительство готово выплатить компенсацию семьям пострадавших в этом инциденте и никаких препятствий в том случае, если кто-то из русских вновь попробует организовать колонию на прежнем месте, чинить не будет.
Пару лет спустя Россия и Франция подписали соглашение о взаимопомощи, так что впредь колонисты были бы под охраной не только российского, но и французского флага. Вот только до основания новой колонии на побережье Красного моря руки как-то не дошли.
Лагард же, когда страсти по тем событиям чуть поутихли, вновь отправился консулом в Абиссинию.
Артамонов решил, воспользовавшись бездельем, навестить султана Рейхеты и проверить, по-прежнему ли тот хорошо относится к русским. Власов от этой поездки отказался. Не мог он покидать членов миссии. За каждого головой отвечал. Да и очень его волновало, что он по-прежнему находится в Джибути, а вместе с ним и Али, которого император наказал как можно быстрее переправить к махдистам. На душе Артамонова такой камень не лежал. Конечно, бросая миссию, он грубо нарушал инструкции, все же ему поручили ее охранять, но он выпросил дозволения у Власова, и тот скрепя сердце разрешил Артамонову повидать султана Рейхеты.