Прелюдия к чуду
Шрифт:
На Джефе была какая-то нелепая шапка, натянутая почти до бровей, короткий полушубок, который явно был ему узок в плечах, гигантские валенки почти до колен и еще перчатки, слишком большие для его тонких аристократических ручек. Если бы не неожиданность ситуации, я бы даже рассмеялась, увидев его. Но мне не терпелось выяснить, как Джеф оказался в Трансильвании.
– Джеф… – наконец-то обрела я дар речи. – Что ты здесь делаешь? Ты ведь был в Англии…
– Был, – пробормотал Джеф, снимая варежки и пытаясь отогреть замерзшие руки. – Но ты уехала, и я… Я решил найти тебя. Линда Свирилл, твоя подруга, рассказала
– Мишвидце, – пробубнил мужчина, стоящий позади Джефа.
– Вот, – обрадовался Джеф. – Точно. В Мишвидце.
Он немного отогрелся и теперь смотрел на меня торжествующим взглядом, означавшим: вот, на что я способен ради тебя. Мне казалось, он ждал, что я брошусь ему на шею и осыплю поцелуями или сделаю еще что-нибудь в этом духе. Но я стояла, недоумевающая и растерянная, и это смутило его. Все присутствующие при этой сцене молча смотрели на нас. Им явно хотелось, чтобы кто-нибудь наконец объяснил, что происходит. Один Алин Прану понимал, в чем соль ситуации. Наверное, поэтому он улыбался краешком губ, поглядывая то на меня, то на Джефа, то на Микаэля.
Микаэль! – мелькнуло у меня в голове. Что же подумает Микаэль?! Наверняка он все понял. Кто еще мог потащиться за мной в Мишвидце, кроме человека, который влюблен в меня… Краем глаза я покосилась на Микаэля. Мои догадки подтвердились. Он стоял, нахмурившись, и рассматривал Джефа, как будто пытался понять, что я нашла в этом маленьком тщеславном человечке. Глаза Микаэля утратили свой блеск. Темные кружочки зрачков стали почти матовыми. Я пыталась прочесть в его глазах, что он чувствует. И мне показалось, что в них – боль и разочарование.
Я раздосадованно поглядела на Джефа. И какого же черта ты приехал сюда! Я ведь уже забыла о тебе, поняла, что ты мне не нужен… Джеф догадался, что я раздражена, и явно удивился. Ну конечно, как может девчонка, ради которой сам Джеф Лойер удосужился сесть на самолет, пренебрегать им?
Наше неловкое молчание прервала сердобольная Марьяна. Она попросила Алина Прану перевести ее слова Джефу, что доктор тотчас же выполнил:
– Присаживайтесь, господин Лойер, – перевел Алин. – Сейчас вас обогреют, напоят чаем и накормят ужином. Кстати, к вам это тоже относится, мистер Эванс, – повернулся он к мужчине, который стоял позади Джефа.
Мне показалось, в голосе доктора звучала ирония. Впрочем, чему было удивляться? Доктор Прану действительно был довольно желчным человеком. Так что эта неловкая ситуация, в которой все мы оказались, забавляла его.
Джеф кивнул мистеру Эвансу – впоследствии выяснилось, что этот мужчина – гид, нанятый Джефом, – и они сели за стол. Джефа порядком смущали любопытные взгляды крестьян, устремленные на него, поэтому он почти не смотрел по сторонам, делая вид, что изучает рисунок на скатерти.
Я повернулась к Микаэлю, чей хмурый вид не предвещал ничего хорошего, и представила ему Джефа:
– Это – Джеф Лойер. Мой… бывший друг.
Услышав подчеркнутое «бывший», Джеф аж подскочил на скамье. Он прекратил изучение скатерти и устремил на меня взгляд, полный недоуменного раздражения. В его глазах я не прочитала ни отчаяния, ни боли. Они выражали только негодование, возмущение моим наглым поведением. Казалось,
– То есть как – бывший, Мод? – Глаза Джефа так и сверлили меня негодованием. – Я ехал в такую даль, чтобы увидеть тебя, а ты… ты… ты заявляешь, что у нас с тобой ничего нет! А как же все то, что мы пережили вместе? Как же все мои чувства к тебе?! Неужели ты способна перечеркнуть все, что между нами было?!
– А что между нами было? – прервала я эту патетичную речь, рассчитанную на то, чтобы произвести впечатление несчастного страдальца, которого обвела вокруг пальца бессердечная девчонка. – Что было, Джеф? Разве мы любили друг друга по-настоящему? Разве ты хотел быть рядом со мной? Разве был верен мне? Все кончено, Джеф… Все кончилось еще в Англии. И я тебе это объяснила. Никто не просил тебя ехать в Мишвидце. Разве не так?
Джеф опустил голову. Ему нечего было возразить мне. И потом, ситуация была скорее комичной, нежели трагичной. Домик Марьяны напоминал сцену, в которой слова были только у двух актеров: у меня и у Джефа. Остальные играли роль массовки. Самым забавным было то, что в процессе наших объяснений Марьяна обносила гостей горячей кукурузной похлебкой. Я почувствовала приближение приступа истерического смеха и повернулась к Микаэлю. Только он мог успокоить меня…
Но Микаэля на месте не было. За моей спиной стоял лишь доктор Прану со своей неизменной ироничной усмешкой. Неужели Микаэль ушел? Я по-настоящему испугалась. Алин Прану прочитал мой взгляд и кивнул на дверь:
– Он вышел.
Я обреченно покосилась на Джефа, осознав, что весь вечер буду выслушивать его рассказ о том, чего ему стоило приехать в Трансильванию. Нет, я не останусь здесь, решила я. Не могу я остаться. Иначе сойду с ума, думая о том, почему ушел Микаэль…
Впопыхах попрощавшись с удивленными крестьянами и не менее удивленным Джефом, я накинула куртку и выскочила из дома. Успею ли я догнать Микаэля? Смогу ли я объяснить ему, что между мной и Джефом уже ничего нет? Эти мысли стучали в моей голове, и сердце билось им в такт. Неужели Микаэль думает, что я прощу Джефа? Что я смогу остаться с ним? Ведь Микаэль сделал для меня гораздо больше, чем Джеф. И то время, что я была с ним, было самым ярким и самым счастливым в моей жизни. Я даже не могла предположить себе, что Микаэль способен на такую ревность… Ушел и даже не попрощался… А может быть, это не ревность? Может быть, Микаэль считает, что с появлением Джефа его миссия закончена?
Я бежала в расстегнутой куртке, не чувствуя ни снега, ни ветра. По моим щекам струились слезы, но мне было наплевать на них. Я понимала, что готова выдержать все, что угодно, лишь бы Микаэль был со мной. Лишь бы видеть его лицо, слышать его голос, чувствовать его нежные прикосновения… Я не могла потерять его! Ни за что не могла! Если я потеряю этого мужчину, то сойду с ума, решила я. Окончательно и бесповоротно…
Впереди замаячил силуэт мужчины. По длинным развевающимся волосам и куртке, поверх которой был намотан алый шарф, я догадалась, что это Микаэль. Срывающимся от бега и волнения голосом, я закричала: