Прелюдия к счастью
Шрифт:
Каждый мускул Александра напрягся от столь близкого контакта. И, когда он медленно поднял руки и обнял Тесс, он почувствовал, что его обжигает каждый изгиб ее тела. Александр чувствовал округлость ее живота на своем бедре, ощущая мягкость и теплоту ее дыхания, согревающего кожу под его рубашкой.
Он стал гладить девушку по спине. Так хорошо было держать ее в своих объятиях и чувствовать, что она обнимает его тоже. Его, столько лет жившего в тени, вновь стало согревать тепло и солнечный свет. Все еще нерешительно Александр склонил голову, вдохнул тонкий аромат,
Руки девушки, обнимавшие его за шею, дрогнули, медленно скользя вниз.
— Non. — Руки Александра в немом протесте еще сильнее обхватили плечи девушки. Но она не оттолкнула его. Напротив, руки Тесс нежно заскользили вниз по его груди. Все тело Александра напряглось и вздрагивало от прикосновения ее рук, опускавшихся к его бешено колотившемуся сердцу и, наконец, обхвативших его талию.
Александр склонил голову ниже и прикоснулся губами к жилке, бьющейся на виске девушки. Кончики его пальцев заскользили вверх по ее позвоночнику к шее и коснулись линии ее подбородка. Нежно обхватив ладонями лицо Тесс, он приподнял ее голову, со страхом ожидая увидеть отказ в ее глазах.
Но его там не было. В глазах девушки он прочитал ожидание и согласие. Надежда, чувство, которого Александр уже давно лишился, вновь возвращались к нему. И когда Тесс уткнулась лицом в его руки и прижалась губами к его ладони, он почувствовал, что его застывшее, окаменевшее сердце, внезапно став хрупким, разбивается у ног этой девушки.
Его пальцы нежно перебирали волосы Тесс. И, осторожно оттянув голову девушки назад, Александр, давая ей время отвернуться, если захочет, медленно наклонялся к ее лицу. Но приоткрытые губы Тесс манили его, и он, больше не сомневаясь, прижался губами к ее губам. Глаза девушки, трепетно вздрогнув, закрылись.
В ней больше не было страха. Как-то незаметно он исчез, словно растопленный летним зноем. Александр почувствовал, что руки Тесс, обхватившие его, притягивают его ближе. Его поцелуй стал смелее. Он наслаждался забытой мягкостью женских губ и особым, сладким привкусом губ Тесс.
Сжимая девушку в своих объятиях, Александр чувствовал, как боль его одинокой, пустой жизни постепенно оставляет его. Тупую, ноющую боль, которую раньше успокаивали лишь кисть и холст, уничтожил ее поцелуй. Александр Дюмон словно возродился заново.
Тесс не могла поверить в то, что происходило. Она чувствовала лишь удивление и испытывала благоговейный трепет. Только теперь она поняла, что странное ноющее чувство внутри ее было не чем иным, как тоской. Сейчас Тесс опять ощущала его и понимала, что это была тоска по тому, что она никогда не ощущала в прикосновениях мужчины. Это была нежность.
Поцелуй становился все более сильным, глубоким: вот уже Тесс почувствовала, как язык Александра нежно касается ее языка. И опять, приподнявшись на мысочки, перебирая рукой его волосы, Тесс
— АЛЕКСАНДР… АЛЕКСАНДР… — Его имя было, как молитва, на губах Тесс, молитва за то, чтобы ее новая жизнь длилась вечно, чтобы ее чувства были взаимны. Тесс никто еще так не целовал, но она страстно желала, чтобы именно так ее целовали всю ее оставшуюся жизнь.
Александр первым прервал этот затянувшийся поцелуй, скользнув губами к ее щекам, лбу, волосам. Он покрыл лицо девушки мягкими, нежными поцелуями. На какое-то мгновение объятия его ослабли, но потом сжались с новой силой, прижимая голову Тесс к своей груди. Стоя в кольце его объятий, она ощущала всю нежность его рук, лелеющих ее.
Но ей нужно было знать, что чувствует сейчас Александр. Приподняв голову, Тесс посмотрела в его лицо, не в силах скрыть своих чувств. Она так надеялась прочитать на его лице то же. И увидела бесконечную нежность в черном омуте его глаз.
Они, дрожа, смотрели друг на друга и с неохотой постепенно отдалялись, касаясь друг друга уже только кончиками пальцев. И, наконец, учащенное дыхание их замедлилось, и бешено колотившееся сердце вновь вернулось к нормальному ритму. Затем, в одно и то же время, они отодвинулись друг от друга еще на дюйм, и контакт был нарушен. И опять, как раньше, они стали одинокими существами.
Тесс страстно хотелось вновь броситься к Александру, чтобы еще раз ощутить тепло его рук. Но вместо этого она повернулась к раненой гусыне, о которой они совсем позабыли в пылу других открытий.
— Нам придется нести ее домой. Сама она вряд ли пойдет за нами, — сказала она Александру.
Он кивнул, соглашаясь, и двинулся было к птице, собираясь взять ее на руки, но гусыня воинственно загоготала на него и ущипнула за руку. Криво усмехнувшись, Александр взглянул на Тесс.
— Будут какие-нибудь еще предложения?..
В конце концов им все же удалось отнести гусыню домой, соорудив что-то в виде гамака из нижней юбки Тесс и двух веток. Но когда Тесс и Александр принесли птицу к дому, они поняли, что столкнулись с новой проблемой.
Александр попытался осмотреть сломанное крыло гусыни, но всякий раз, как он подходил к ней, птица пронзительно кричала и била его здоровым крылом.
— Ой! — закричал он, отскакивая назад после того, как гусыня вновь ущипнула его за руку. — Эта птица явно ненавидит меня, — пожаловался Александр Тесс, дуя на больной палец.
А вот к Тесс гусыня явно таких чувств не испытывала. И когда девушка подошла к ней и протянула руку, чтобы дотронуться до нее, птица не стала ни драться, ни бить крыльями. Тесс взглянула на Александра, который стоял уже в добрых пяти футах от гусыни и выглядел весьма раздраженным.
— Думаю, мне придется делать все самой, — сказала она ему.
— У меня появилась лучшая идея, — ответил ей Александр. — А почему бы нам не приготовить обед из этой птицы?
Тесс с ужасом посмотрела на него, но заметила по блеску черных глаз, что Александр специально подтрунивает над ней.