Прелюдия к убийству. Смерть в баре (сборник)
Шрифт:
– Что вы можете знать о нервах?! – воскликнула Децима напитанным ядом голосом. – Для вас нервы – пустое место. Вы наверняка еще и не такое видели и ко всему привыкли. Так что смерть Уочмена, его умирание для вас всего лишь последовательность неких фактов. И вы хотите, чтобы я, наблюдавшая за всем этим собственными глазами, дала вам их детальное описание? Как он скрежетал зубами, к примеру, или как от смертной муки кусал себе губы?
– Ну нет, – сказал Аллейн. – Ничего подобного я от вас не требую. Если разобраться, я задал вам всего два важных для меня вопроса – о ваших взаимоотношениях с Уочменом и о бренди, которым вы поили его незадолго до
– Кажется, я ответила на оба. Если это именно то, что вы хотели знать. И еще одно: мне сейчас очень тяжело, и я более не в состоянии переносить процедуру допроса. Позвольте мне…
Ее голос неожиданно прервался, будто кто-то выключил его, и девушка расширившимися от удивления глазами посмотрела поверх головы Аллейна на что-то, находившееся у него за спиной.
Аллейн повернулся и увидел на вершине холма черный на фоне моря силуэт Кьюбитта.
– Норман! – вскричала Децима.
Кьюбитт внял ее призыву, быстро спустился с холма и, подойдя к девушке, ободряющим жестом коснулся ее руки.
– Что здесь происходит? – спросил он.
– Я не могу более этого терпеть, Норман.
Не глядя на Аллейна и Фокса, Кьюбитт сказал:
– Вы вовсе не обязаны давать показания заезжим экспертам, если это вызывает тягостное чувство или хотя бы в малейшей степени беспокоит вас. Я больше скажу: вы имеете полное право послать их к черту.
С этими словами он потянул Дециму за руку в сторону от детективов, наградив Аллейна не слишком любезным взглядом через плечо.
– По-моему, я выставила себя перед этими господами полной дурой, – прошептала Децима и посмотрела на Кьюбитта так, словно увидела его впервые в жизни.
– Какого дьявола вы ее мучаете?! – возмутился Норман.
– Исключительно из-за присущего нам профессионального жестокосердия, – спокойно ответил Аллейн.
– Все нормально, – пробормотала Децима. – Он не мучил меня. Просто задавал вопросы. То есть делал свою проклятую работу.
Нервно покусывая губы, девушка продолжала всматриваться в лицо Кьюбитта сверкавшими от слез глазами.
– Ах, Норман! – сказала она. – Вы не поверите, но я показала себя во всей красе, продемонстрировав крайнюю несдержанность, непоследовательность в суждениях и повышенную эмоциональность, свойственную слабой женщине! Я даже пару раз переходила на крик, чего никак от себя не ожидала.
– Неужели? – воскликнул Кьюбитт.
Сейчас, подумал Аллейн, он ее поцелует. Но сказал другое:
– Благодарю вас за интервью, мисс Мур. И прошу простить за доставленное беспокойство. Очень надеюсь, что нам больше не придется терзать вас расспросами.
– Послушайте, Аллейн, – Кьюбитт повернулся к детективу. – Если вам взбредет в голову провести новое интервью с мисс Мур, то я буду настаивать на своем присутствии. Заявляю вам это совершенно серьезно.
Прежде чем Аллейн успел отреагировать на это странное заявление, Децима возразила:
– Боюсь, дорогой друг, вы не можете на этом настаивать. Вы ведь не мой муж, не так ли?
– Что ж, это можно устроить, – сказал Кьюбитт. – Вы выйдете за меня замуж?
– Фокс, перестаньте глазеть на эту парочку, – произнес Аллейн. – По-моему, нам давно уже пора возвращаться в Оттеркомби.
– Итак, мистер Аллейн, – заговорил Фокс, когда они удалились от места событий на расстояние, при котором риск быть услышанными сводился к нулю. – Мы стали свидетелями весьма забавных вещей, какие при нашем роде деятельности
– Склоняюсь к спонтанному варианту, Фокс. Похоже, голова у него пошла кругом и ретивое взыграло в тот момент, когда глаза у девушки наполнились слезами. Должен вам заметить, что мисс Мур – совершенно очаровательное существо. Или вы придерживаетесь другого мнения?
– Она действительно очень хороша, сэр, – согласился Фокс. – Но если мне не изменяет память, супер сказал, что она предпочитает водить компанию с молодым Помроем?
– Это он от нее без ума.
– Мне представляется, сэр, что она из другой социальной группы. И на будущую трактирщицу совсем не похожа.
– Заметьте, Фокс: это вам так представляется. Я же воздержусь пока от комментариев.
– Как бы то ни было, непонятно, что она будет делать дальше. Бросит молодого Помроя и переметнется к Кьюбитту? Лично я считаю, что именно так и будет.
– А вот меня куда больше интересует правда о ее отношениях с Уочменом, – заметил Аллейн.
– Полагаете, сэр, что между ними было что-то серьезное? Встречи с поцелуями при луне или даже интим?
– Не уверен. Но эта мысль уж точно не доставляет мне никакого удовольствия.
– Что бы вы ни говорили, сэр, но в ней есть нечто от femme fatale [27] , – осторожно произнес Фокс. – Кроме того, современная молодежь позволяет себе, если можно так выразиться, насмехаться над глупыми условностями. Нынешние женщины, как мне кажется…
Аллейн перебил его:
– Я все знаю, Фокс. Она – весьма рациональная, образованная, умная и ультрасовременная особа, но я готов биться об заклад, что под всем этим скрывается исконное крестьянское начало, которое прорывается тогда, когда она менее всего этого ожидает. Так что я почти не сомневаюсь в том, что она стыдится своей интрижки с Уочменом, в чем бы это ни выражалось. И что характерно, одновременно злится за это на себя. И еще одно: я не верю, что она до той роковой пятницы была в курсе относительно тюремного заключения Леджа. Но все это лишь мои догадки, так что давайте на время забудем о них. И сосредоточимся на раннем ланче и предстоящей встрече с доктором Шоу. Хочу расспросить его о характере травмы на пальце Уочмена. Так что прибавим шагу, хорошо?
27
La Femme fatale – роковая женщина (фр.).
До деревни они добирались той же дорогой, какой шли к мысу, подобрав на обратном пути оставленный старшим инспектором в кустах саквояж с инструментами, реактивами и торчавшими из него гипсовыми отливками. А поскольку Аллейну не хотелось показываться с этими вещами в гостинице, детективы временно укрыли их на заднем сиденье своего автомобиля в гараже, после чего уже с пустыми руками направились к главному входу «Плюмажа». Но там-то и угодили в ловушку, так как на лавочке у входа сидел старый Абель Помрой в компании с очень худым и высоким человеком, обладавшим длинным лошадиным лицом, декорированным висячими усами и выпученными глупыми глазами. Последние смотрели в упор на Фокса, который, узнав в сидевшем мистера Джорджа Нарка, поторопился отвести взгляд в сторону.