Прелюдия любви
Шрифт:
– Чудесно. – Она тепло посмотрела на Джоселин, которая чувствовала себя, мягко говоря, неловко в этом магазине для богатеев.
Она бы и близко не подошла к нему, если бы была одна.
– У меня есть несколько потрясающих вещиц для вас, – сказала Дорис, жестом приглашая Джоселин следовать за ней.
Донован пошел за ними. Сняв с вешалки блестящее золотистое платье, Дорис спросила:
– Как насчет этого?
Джоселин взглянула на ценник. Платье стоило 950 долларов. Боже!
– Пожалуй,
– Яркое? – угадала Дорис. – Я понимаю. Тогда, может, это?
Она перешла к другому стенду и сняла декольтированное платье малинового цвета. Оно стоило 1200 долларов.
Джоселин приложила указательный палец к губам.
– Это, я думаю…
– Не того цвета?
Не той цены!
– Да, точно.
– Хорошо. Мне кажется, я знаю, что вы ищете. – Дорис прошла в самый дальний угол бутика и достала вешалку с черным вечерним платьем из легкого шифона. Оно было без рукавов, с глубоким вырезом и шлейфом. – Идеально для «Ла Перла».
– Идеально для Джоселин, – сказал Донован, дотрагиваясь до тонкой материи.
Джоселин не осмелилась на этот раз посмотреть на цену. Странно, но Донован также не взглянул на нее. Она с неодобрением покачала головой.
У богатых свои причуды!
Чувствуя себя не в своей тарелке, она взяла Донована под руку и вежливо спросила:
– Можно поговорить с тобой?
– Конечно.
Они прошли мимо манекена в облегающем платье.
– Я не могу позволить вам купить мне платье в этом магазине, – прошептала она.
– Почему? – невинно поинтересовался Донован.
– Оно слишком дорогое. Я не могу принять от вас такой дорогой подарок.
– Да нет, оно сравнительно недорогое.
– По сравнению с чем?
– Ну, с другими магазинами. Нет, правда, Джоселин, 1200 долларов не слишком большая сумма за такое платье, как это.
– Наверное, миллион двести ближе к тому, что вы называете дорогим?
– Пожалуй.
Внезапно она почувствовала, что их разделяет пропасть, – 1200 долларов были для него деньгами на карманные расходы.
– А откуда вас здесь знают? – поинтересовалась она шепотом. – Наверное, вы часто приходите сюда со своими подружками – теми девушками, сообщениями которых наполнен ваш автоответчик.
Донован весело посмотрел на нее.
– Звучит так, будто вы ревнуете.
– Я не ревную. Просто мне кажется странным, что продавщица в магазине женской одежды знает ваше имя и…
– Взгляните еще на это, – сказала Дорис, внезапно появившись за их спинами.
– Предыдущее мне нравится больше, – сказал Донован, и Дорис исчезла. Он подошел к ней ближе и шепнул в самое ухо:
– Почему бы вам не примерить это платье? Что-то мне подсказывает, что вы будете в нем неотразимы.
От его горячего
– Зачем? – спросила она. – Это не свидание. Я просто буду выполнять свою работу, поэтому вам совсем не обязательно одевать меня в дорогие наряды, которые я все равно больше никогда не надену.
– Вы ведь сами говорили, что для вашей работы важно не выделяться из толпы. Так вот: не надев это платье, вы будете выглядеть как белая ворона там, куда мы направляемся.
Белой вороной ей быть не хотелось. Она посмотрела на Донована долгим взглядом и вспомнила одно из правил своей работы – делать все, чтобы клиент чувствовал себя комфортно в любой ситуации: раскрыть ли зонтик у него над головой во время дождя или убедиться, что его багаж не потеряется в аэропорту, пока он летит в другую страну.
Если в данном случае клиент будет чувствовать себя более спокойно, разодев ее как куклу Барби, – ну что ж, ей следует сделать то, о чем ее просят.
Подняв руки вверх в знак смирения, она произнесла:
– Ладно, я его примерю.
– Спасибо, – прошептал он ей в ухо, отчего по ее телу снова побежали крупные мурашки.
Дорис пригласила ее в просторную примерочную с огромным зеркалом и парчовым диваном.
На низкой полочке стояли три пары туфель на высоких каблуках, которые использовали покупатели, примеряя вечерние платья.
Джоселин надела платье, которое оказалось длиною до пола, и, сунув ноги в туфли на шпильках, посмотрела в зеркало.
«Боже!» Она замерла, не веря, что перед ней ее собственное отражение. Платье подчеркивало все изгибы ее тела, изгибы, о наличии которых она и не догадывалась; оно делало ее похожей на кинозвезду из Голливуда… похожей на настоящую женщину.
В дверь примерочной постучали, и в проеме показалось дружелюбное лицо Дорис.
– Как дела? Вам ничего не нужно?
Чувствуя себя скованно и неуютно, Джоселин осторожно повернулась, так как давно отвыкла от высоких каблуков, и, слегка покачиваясь, вышла из примерочной.
Дорис улыбнулась и кивнула:
– То, что надо.
Смотревшая все это время в пол, Джоселин наконец осмелилась поднять глаза. Ленивый взгляд Донована медленно скользил вверх и вниз по ее фигуре. Ее сердце замерло, ожидая его слов словно приговора.
Не согласная со своим сердцем, она мысленно ругала себя за то, что придает значение мнению Донована о себе. Какая разница, что он о ней думает! На самом деле ей должно быть противно, что он одевает ее, как когда-то ее одевал отец. Она не кукла и не новогодняя елка.