Прелюдия любви
Шрифт:
Мэри указала на них:
— Однажды, когда вы были здесь, Криспин влез в них и вечером напугал вас до смерти.
Внезапная мысль вспышкой озарила сознание Сары: значит, он пугал ее даже в детстве.
— Мальчишкой он был большим проказником, — говорила Мэри. — Хотя потом стал даже чересчур серьезным, и, думаю, Дебора не особенно старается растормошить его. Вы виделись с ним после бала?
— Мы случайно встретилась несколько дней спустя. — Сара гадала, следует ли ей рассказать Мэри, при каких обстоятельствах ее слуги спасли Криспина от головорезов. Она решила
— Он должен был поехать туда, чтобы собрать… — хмурясь, произнесла Мэри. — Но давайте не будем говорить о столь печальных вещах в такое счастливое время. Пойдемте. Я покажу вам вашу спальню.
Мэри поднималась наверх очень медленно, держась за перила. На верхней площадке она остановилась, похоже, ей не хватало воздуха. Затем пошла вперед по темным коридорам и открыла дверь справа. На мгновение солнце ослепило Сару. Все в комнате было позолочено солнечным светом: высокая кровать, ее занавески и покрывало, расшитые павлинами, сундук красного дерева, гобеленовый ковер; тисненый цветочный орнамент на стенах. На маленьком столике у окна стояла ваза, полная крошечных фиалок.
Мэри подняла вазу и протянула ее Саре:
— Понюхайте их.
Сара ощутила тончайший, едва уловимый аромат.
— Никогда раньше не видела таких крохотных фиалок. Откуда они?
— Это дикие фиалки, они растут недалеко отсюда. Я отправила мальчишку-садовника специально, чтобы он сорвал немного для вас. — Она открыла перед собой дверь. — Посмотрите, это комната, которую я велела приготовить для вашей горничной. Она маленькая, но достаточно удобная и будет рядом с вашей.
Как и спальня Сары, эта комната пахла восковым полиролем и купалась в таком же золотом солнечном свете.
— Надеюсь, вы будете здесь счастливы, Сара, — взволнованно сказала Мэри. — Этот дом может показаться вам слишком маленьким после вашего лондонского особняка. Но он принадлежал нашей семье многие поколения и знал немало радостей. Но и печалей разумеется, как бывает во всякой семье. Я по-новому перепланировала сад и долгими часами с наслаждением работала в нем, но теперь у меня нет той силы. — Она грустно улыбнулась. — Мне бы хотелось, чтобы Криспин поскорее женился, увидеть его детей в этом доме до того, как… Ах, я ведь я поклялась отбросить в сторону все грустные мысли, пока вы здесь. — Она подошла к окну. — По утрам, когда солнце не бьет в глаза, вы сможете сквозь деревья увидеть устье реки. Я запланировала так много: экскурсию на море, визит в Чичестер, показать вам собор и наш знаменитый Маркет-Кросс; поездку в Портсмут, чтобы посмотреть на лучшие корабли нашего флота. — И тут лицо Мэри снова затуманилось. — Я всей душой надеюсь, что после всех тех развлечений, которыми вы наслаждаетесь в Лондоне, вы не сочтете это чересчур скучным.
Одно мгновение Сара испытывала искушение ответить:
«Ну конечно, я найду это скучным. Я намерена выдержать все это в течение нескольких дней, пока буду нянчиться со своим сердцем, но не стоит ожидать от меня, что я с восторгом приму те убогие развлечения, которые может предложить Сассекс».
Она внимательно
Она взяла руки Мэри в свои:
— Меня никогда в жизни не встречали более радушно и никогда о моем удобстве не думали больше, чем здесь. От всего сердца благодарю вас, кузина Мэри.
Солнце осветило сияющее лицо Мэри. Она мягко сказала:
— Думаю, вам стоило бы немного отдохнуть, дорогая Сара. Вы выглядите не такой счастливой, как я бы вам того желала.
Ее слова, тон ее голоса едва не разрушили намерение Сары. Но с решимостью, которая удивила ее саму, Сара отбросила невеселые мысли и легко произнесла:
— Я, наверное, просто устала с дороги.
— Ну конечно. А я занимаю вас разговорами. Я пришлю вам вашу горничную, и потом вы можете отдыхать до ужина. Если я о чем-нибудь забыла, вам стоит только сказать мне об этом. Я так хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома, Сара, совершенно свободно.
Часом позже Сара, сменившая одежду и отдохнувшая, готовилась спуститься вниз. Солнце скрылось. Серые облака затянули небо, и дождь стучал в окна. Берта закрыла ставни и разожгла огонь на решетке, где уже были приготовлены угли.
Добравшись до лестничной площадки, Сара взглянула на холл, освещенный лишь пламенем камина, тусклый и мрачный, отличающийся от высоких комнат в доме на Беркли-стрит с его хрустальными канделябрами. Она уже была готова сойти по ступенькам, когда входная дверь со скрипом отворилась. В холл вошел мужчина, сдернул с головы шляпу и стегну кнутом по скамье. Не снимая тяжелого пальто верховой езды, он шагнул к огню. Стоило пламени осветить его лицо, как Сара, подавив возглас, готовый сорваться с ее губ, прижалась к стене.
Мэри, неся в руках два подсвечника, вышла из комнаты, прилегающей к холлу. При виде мужчины она замерла на месте и издала крик, полный удивления и радости.
— Криспин! Я не ждала тебя домой так скоро.
Забрав у нее из рук подсвечники, мистер Данси поставил их на место. Обнявшись с сестрой, он вдруг услышал:
— О, это в самом деле счастье! Вы оба здесь — ты и Сара, одновременно!
— Сара? Здесь?
— Да, в самом деле. Она наконец собралась меня навестить. Разве это не чудесно?
Но Саре, которая в нерешительности замерла на лестничной площадке, это казалось чем угодно, но только не чудом. Лишь полнейшие заверения, что Криспина не будет в Клэверинге, убедили ее отца разрешить ей поездку. Она гадала, что ей следует предпринять в изменившихся обстоятельствах; потом решила, что не остается ничего другого, как со всем смириться. Вряд ли отец станет обвинять ее в неожиданном возвращении Криспина.
Она уже была готова дать знать о своем присутствии, когда ее остановили слова Криспина, сказанные резким тоном: