Прелюдия любви
Шрифт:
— С чего это она приехала? Что за причина?
— Она немного нездорова, — отвечала Мэри. — Я думаю, возбуждение от помолвки, так много балов и…
— Когда мы виделись в последний раз, она находилась в полном здравии, — сказал Криспин тем же тоном. — А если ей нездоровиться, то вряд ли долгое и изнурительное путешествие в Сассекс является лучшим лечением.
— Это просто… приехать сюда, для нее — перемена, — предположила Мэри неуверенным тоном.
Криспин качнулся и ухватился за стул, чтобы не потерять равновесия.
— На
Сара знала, что ей не следует так стоять; нужно вернуться обратно в спальню. Но казалось, ноги приросли к полу. Она не хотела больше слушать, однако что-то заставляло ее прислушиваться снова и снова.
Мэри повысила голос:
— Криспин, почему ты так говоришь? Словно ты Сару терпеть не можешь. А она такая хорошенькая, такая милая и так похожа на мать.
Теперь в голосе Криспина звучала горечь:
— Не дай сбить себя с толку внешним сходством. В Саре нет ничего от матери. Если бы было, я мог бы пожалеть ее. Так же, как… — Он качнулся вперед и упал бы, если бы его не поддержала рука сестры.
— Криспин, ты болен?
В каком-то оцепенении тот покачал головой и провел рукой по лбу.
— В таком случае… ты пьян.
Он освободился от ее руки и рухнул на стул.
— Да, я выпил. Я пил не ради вкуса вина и не ради удовольствия, которое от него получаешь. И я буду пить всю ночь, чтобы залить вином то, что видел и слышал в Лондоне и Бристоле.
Мэри осторожно спросила:
— Ты нашел те свидетельства, на которые рассчитывал?
Криспин вытянул ноги, так что его ботинки с шумом царапнули камин.
— О да, я нашел то, что хотел, и даже больше. Я видел и слышал такие вещи, которые способны утопить мужчину в вине, а женщину — в слезах.
Мэри поднялась и встала рядом с ним.
— Расскажи мне.
Наконец Сара сбросила с себя оцепенение. Она тихо повернулась и на цыпочках двинулась по коридору. Но голос Криспина преследовал ее, громкий, полный той же самой жгучей горечи.
— Рассказать тебе! Ты просишь меня рассказать тебе, что я видел, когда под нашей крышей ты принимаешь дочь сэра Уильяма Торренса!
Сара зажала уши руками и бросилась в спальню. И снова ей захотелось сбежать, вернуться в знакомое окружение, в безопасность родного дома. Она намеренно изгнала из памяти обвинительные слова, произнесенные Эдвардом Трехерном на постоялом дворе. Теперь, в доме родственников своей мачехи, где ее приняли с таким гостеприимством, та же самая ненависть к ее отцу выплеснулась наружу, сверкая, словно обнаженный клинок. И не только к ее отцу. Ведь она спасла жизнь Криспину всего неделю назад. И тем не менее, его слова снова и снова заставляли ее думать, что он ей враг.
В спальне огонь в камине погас. Берта погасила свечи. Ветер стучал в ставни, из-под
Глава 4
Когда на следующее утро Сара вошла в столовую, ей показалось, что вчерашняя яростная вспышка Криспина, должно быть, приснилась. Он приветствовал ее с исключительной любезностью.
— Кузина Сара, какой приятный сюрприз поджидал меня по возвращении. Ваше присутствие вернуло щекам Мэри немного румянца, а ее глазам — сияние.
Но в его словах не было даже самого легкого намека на теплоту. Сара заметила это, пожимая протянутую руку. Он говорил так, как обычно говорил Энтони, прикрывая свои истинные чувства фальшивыми словами вежливости.
Однако в искренности Мэри она не могла сомневаться ни мгновения, стоило лишь девушке встревоженно спросить, вполне ли Сара оправилась после путешествия. Она послала Берту передать, что чувствует себя слишком усталой и умоляет позволить ей остаться в своей комнате и не спускаться вниз к ужину. Саре казалось, что это единственный способ избежать столкновения с Криспином, находившимся в скверном расположении духа.
Испуганная разразившейся бурей, Сара не спала всю ночь, придумывая извинения, чтобы покинуть этот дом как можно быстрее, а потом со стыдом вспоминала, с какой теплотой приняла ее Мэри, и размышляла о болезни, от которой та, очевидно, страдает. Она должна остаться хотя бы на день или два. Наконец Берта отворила ставни, чтобы представить взору синее небо и сияющее солнце.
Теперь, когда погода переменилась, а Криспин, во всяком случае, хотя бы внешне старался быть дружелюбным, Сара решила наилучшим образом выйти из трудной ситуации.
— Как далеко отсюда море? — спросила она.
Ей ответил Криспин:
— Всего несколько миль. Легко можно доехать верхом.
— Я думала, если погода будет благоприятной, мы могли бы сегодня поехать на побережье, — предложила Мэри.
Криспин принялся разрезать окорок.
— Если Сара предпочитает верховую езду, я составлю ей компанию. Но ты должна взять экипаж.
— О нет. Не нужно делать из меня инвалида. Я прекрасно могу проехаться верхом.
Криспин оглядел сестру долгим изучающим взглядом.
— Очень хорошо. При одном условии. Ты позволишь Эдварду осмотреть тебя сегодня вечером.
— Эдвард? Но разве он не в Лондоне?
— Он вернулся вместе с Деборой вчера вечером, как я и говорил. Когда мы были с ним в Лондоне, я высказал свое мнение, что тебя неправильно лечат. Я никогда не одобрял этих постоянных кровопусканий и слабительных. Так что есть возможность показаться другому доктору, пока доктор Хардвик сам болеет и не может практиковать. Эдвард много об этом думал и готов начать лечение хоть сейчас.