Прелюдия
Шрифт:
Где брать то самое оружие? Да после вывода советских войск из Европы и расформирования базирующихся там «групп войск» все эти танки, пушки, грузовики и даже ракеты гниют под открытым небом в чистом поле. Десятки тысяч единиц! В лучшем случае — на базах длительного хранения, где тоже не хватает ни денег, ни людей, чтобы поддерживать их в боеспособном состоянии. А американские п натовские «партнёры» срочно требуют это всё утилизировать.
Но тот же танк просто так в мартеновскую печь не засунешь: габариты, знаете ли, великоваты. Приходится «пилить» его на части, «укладывающиеся»
Разумеется, этим варварством мы собирались заниматься только с совсем уж безнадёжными экземплярами. А остальное, за утилизацию которого государство ещё и приплачивать будет (зря, что ли Боря знаком с кучей членов правительства и «советников» президента?), собираем в нужном месте и готовимся перегнать в прошлое. Полностью боеспособное, комплектное и отремонтированное. Даже не столько сами эту технику «до ума» доводит, а финансируем персонал тех самых баз хранения, который по службе обязан этим заниматься.
В этом деле главное — тщательно спланировать весь процесс. А перед тем — определиться, какую технику следует гнать в сталинский СССР, а какая там не нужна. К примеру, те же самые Т-80 с газотурбинным двигателем и сложной электроникой совершенно излишни. А вот всё ещё имеющиеся на складах Т-44, Т-54, Т-55 и даже Т-62 вполне подойдут. «Катюши» на базе Зил-157 просто «на ура» пойдут, как и запасы ракет к ним (не поверите, но их на артиллерийских базах хранения до сих пор навалом!). Пушки, гаубицы и особенно, если помнить историю Великой Отечественно, зенитки. Любых систем и калибров! Грузовики, грузовики, грузовики! Плюс прочие тягачи и разнообразные радиостанции любых систем и поколений.
Вот только Иван наш Степанович Туманян меня огорошил своими расчётами. Во-первых, «канал в прошлое» отнюдь не везде может действовать стабильно. В Подмосковье, где он проводил свои опыты, он может существовать довольно короткое время, максимум — пятнадцать-двадцать минут. И перебросить с его помощью возможно за сеанс буквально несколько тонн грузов, затратив приличное количество энергии.
— Более оптимально для этого «пятно контакта» на Урале. Там пока можно открывать его на несколько часов. На всё время, которое аппаратура может работать без текущего обслуживания. И объёмы перебрасываемого груза не лимитированы: хоть пароходы перегоняй.
Вот это «пока» меня и насторожило. А Туманян, поморщившись, признался:
— Расчёты показали, что «пятно контакта» деградирует. Предельный срок операции по переброске — июль-август 1994 года, после чего свойства «пятна контакта» восстановятся лишь через дюжину лет.
Ну, это в дополнение к тому,
В-третьих, и это самое главное, попадём мы не в собственное прошлое, а в какое-то «ответвление временнОго потока». Выяснением, какое именно, чем оно отличается от известного нам прошлого, Туманян и занимался всю весну и лето1993 года. И не в столице или её окрестностях, а там, на Урале, который он признал наиболее удобным для наших целей. Там, где мы с Борькой, занимаясь подготовительной работой, арендовали здоровенный кусок полигона, принадлежащего выведенной из Чехословакии 15-й гвардейской танковой дивизии.
Признаться, Уманского мы с Иваном Степановичем использовали, используем и будем использовать «втёмную». В отличие от нас, убеждённых, «твердокаменных» большевиков, Борька «Совок» (его словцо) ненавидит всеми фибрами своего чемодана. А сталинские времена считает худшими из тех, что были в истории нашей страны. Так что раскрыть перед ним, что мы собираемся сделать, это гарантированно убить дело на корню. Пока же он просто «тащится» от того, что его бывший куратор наконец-то осознал все прелести свободного предпринимательства, и теперь сам «рубит бабло» в особо крупных размерах. Пусть пока и не удосужился прикупить малиновый пиджак, как «все нормальные люди», включая Бориса.
Да, собственно, он и не лезет в то, чем занимаются со всей этой оружейной «темой» люди, подбор которых лежит на моих плечах. Просто обеспечивает мне «режим благоприятствования» со стороны высоких чиновников и своевременный «занос» необходимых «для смазки» сумм. А уже мои люди и по базам хранения мотаются, и совсем уж негодные образцы боевой техники взрывают и продают на металлургические заводы. По всему бывшему Советскому Союзу, обломкам которого досталось это богатство, которое они не знают, куда пристроить.
А параллельно, негласно, ведётся подбор кадров, которые «не вписались в рынок», говоря словами рыжего Борькиного единородца, и готовы бросить всё, чтобы снова вернуться в СССР. Не абы кого, а именно специалистов: военных разных специальностей, связистов, радиоэлектронщиков, авторемонтников, квалифицированных рабочих-станочников, учёных химиков, физиков и механиков. Даже институтских и техникумовских преподавателей: мало ли, кто теперь вынужден либо дворы мести, либо лифчиками на базаре или «Юппи» и «Сникерсами» в ночных киосках торговать?
А эшелоны с «бэушной» боевой техникой и боеприпасами, «подлежащими уничтожению методом взрыва», уже стучат по стыкам железных дорог в сторону станций Мисяш и Бишкиль, где их разгружают, технику и снаряды с патронами и ракетами, перевозят на полигон танковой дивизии, где аккуратно «складируют». И с Украины, и из Сибири, и даже с Дальнего Востока везём. Тем более, Иван Степанович отчитался о том, что вот-вот начнём второй этап задуманной нами операции.
Фрагмент 3