Преображение мира. История XIX столетия. Том III. Материальность и культура
Шрифт:
На языке эпохи новый порядок с середины XIX века получил название «капитализм». Карл Маркс, который редко употреблял этот термин в форме существительного, предпочитая говорить о «капиталистическом способе производства», в своей книге «Капитал. Критика политической экономии» (1867–1894) разобрал новую систему как отношения капитала, то есть антагонизм между обладателями рабочей силы и обладателями материальных средств производства. В упрощенной форме – в интерпретации таких авторитетов, как Фридрих Энгельс или Карл Каутский, а на рубеже веков и в реинтерпретации Рудольфа Гильфердинга и Розы Люксембург, – анализ капитализма Маркса стал ведущим учением в европейском рабочем движении. Понятие капитализма вскоре приняли и те, кто относился к новому порядку менее негативно, чем Маркс и его сторонники. В начале XX века исследования и дискуссии «буржуазных», но испытавших влияние Маркса национал-экономов, прежде всего немецких, привели к выработке зрелой комплексной теории капитализма, важнейшими представителями которой были Вернер Зомбарт и Макс Вебер 105 . В своей совокупности эти теории способствовали тому, что понятие о капитализме вышло за рамки тесной привязки к промышленности XIX века. Вместо обозначения определенной стадии общественно-экономического развития капитализм превратился в универсальную форму экономики, которую отдельные авторы прослеживали вплоть до античности. Были разработаны типологии капитализма: аграрный капитализм, торговый капитализм, промышленный капитализм, финансовый капитализм
105
Takebayashi, 2003, 155 et passim.
Теория капитализма рубежа XIX–XX веков, по-разному детализированная у Вебера, Зомбарта и других, не упускала из вида институты и обращала внимание на историческую динамику. Она не замалчивала противоречия между трудом и капиталом, но, в отличие от Маркса, делала акцент на заводском устройстве промышленности в капиталистических условиях, а также на настроениях и ментальности, «экономическом мышлении» (Wirtschaftsgesinnungen), которые приводили этот порядок в движение. Главные представители этой теории в такой степени ориентировались на исторические факторы, что даже анализ современности ставили на второй план. Притом что Зомбарт постоянно комментировал текущую экономическую жизнь, а Макс Вебер следил за современностью, начиная со своих ранних эмпирических работ о бирже, прессе и прусских сельскохозяйственных рабочих, их долгосрочный исследовательский интерес все-таки сосредоточен на эпохе, которую теперь назвали бы «ранним Новым временем». Здесь Вебер обнаружил истоки «протестантской этики», а Зомбарт – уже сформировавшийся целостный «торговый капитализм». От Маркса до Вебера капитализм был центральной темой анализа современности в социальных науках. Теории капитализма, к которым следует причислить и радикально-либеральные, и социалистические концепции империализма, появившиеся одновременно с работами Макса Вебера, Вернера Зомбарта и других членов «новой исторической школы» немецких национал-экономов 106 , принадлежат к числу наиболее тонких самоописаний конца XIX столетия. Впрочем, единого представления о предмете при этом не появилось, и уже в 1918 году, то есть при жизни Макса Вебера, в литературе обнаруживалось чуть ли не 111 определений «капитализма» 107 .
106
Ср.: Mommsen, 19873; Semmel, 1993.
107
Grassby, 1999, 1.
Подобная неопределенность не привела к отказу от понятия «капитализм». После классиков оно продолжало использоваться не только в марксистской традиции: его применяли и открытые апологеты системы, хотя традиционные экономические теории это понятие избегали; в последнем случае предпочитали нейтральное «рыночное хозяйство». Изменения последних двух десятилетий привели к возрождению понятия капитализма. Если ранее интерес к этой теме питался энергией развивающейся промышленности, обнищанием раннего пролетариата или подчинением мира расчетливому экономическому рационализму, то теперь – глобальным присутствием транснациональных корпораций и фиаско всех некапиталистических альтернатив. Независимо от того, выхолащивался ли социализм изнутри, как в Китае, или этот порядок заканчивался революционным финалом, как в Советском Союзе и сфере его влияния. Начиная с 1990-х годов предпринимались многочисленные попытки создания описаний и интерпретационных теорий «глобального капитализма». Однако нового синтеза пока не появилось 108 . Типологии теперь выглядят иначе, чем столетие назад. Внимание прежде всего сосредоточено на различиях региональных капитализмов: европейского (разделяющегося и далее – например, до уровня «рейнского»), американского, восточноазиатского и так далее. Многие из недавних теоретиков капитализма подходят к проблеме исключительно из соображений современности, вне исторической глубины классиков, упуская, таким образом, из виду, что уже Фернан Бродель и некоторые его ученики исследовали и описывали, следуя Вернеру Зомбарту, исходящий из Европы, но отнюдь не одними европейцами движимый мировой коммерческий обмен раннего Нового времени как первую форму того, что можно назвать «глобальным» капитализмом.
108
Ср.: Sklair L. «Capitalism: Global» // Smelser, Balte, 2001, V. 3, 1459–1463.
Можно согласиться со многими свидетельствами современников об эпохе до 1920-х годов в том, что XIX век виделся как новый и беспрецедентно динамичный этап развития капитализма, и следовать интерпретациям Зомбарта, Броделя или Валлерстайна, в которых они рассматривают развитие капитализма как долговременный процесс, начала которого прослеживаются задолго до XIX века. Что в общем можно сказать о капитализме XIX века? 109
Первое. Капитализм не может быть только феноменом обмена и обращения. Торговля товарами роскоши на большие расстояния может перемещать и умножать богатства, но не может создать новый экономический порядок. Для этого необходима особая организация производства. А она возникла только в XIX веке.
109
Наиболее инновативными с точки зрения теории остаются две книги, которые появились в начале новой дискуссии о капитализме и содержат диаметрально противоположные оценки: Berger, 1986; Heilbroner, 1985. Долгосрочные процессы (в критической полемике с Броделем) сформулированы в: Arrighi, 1994. Отличным отправным пунктом для дальнейших дискуссий может служить работа: Swedberg R. The Economic Sociology of Capitalism: An Introduction and Agenda // Nee, Swedberg, 2005, 3–40.
Второе. Таким экономическим порядком и является капитализм. Он базируется на производстве для рынков, основанном на разделении труда под начальством индивидуальных или корпоративных предпринимателей, которые хотят извлекать прибыль и в значительной части направлять ее на новые промышленные инвестиции (то есть «аккумулировать») 110 .
Третье. Капитализм связан с общей коммодификацией, то есть превращением всех вещей и отношений в такие, которые делают пусть и не «всё», но точно любой фактор производства обращающимся на рынке товаром. Это относится и к земле, и к капиталу, и к знанию, и, прежде всего, к человеческой рабочей силе. Иначе говоря, капитализм предполагает наличие свободного наемного труда, который также мобилен территориально. Капитализм часто находил способы включить несвободный труд на периферии своих систем, но не может его принять в своем основном ареале. Рабство и прочие формы внеэкономических обязательств противоречат его собственной логике неограниченной свободы действий.
110
В
Четвертое. Капиталистический экономический порядок обладает гибкостью для того, чтобы использовать самые продуктивные в данных условиях технологии и способы организации (эффективность которых подтверждает рынок). В XIX веке наряду с индустриально-фабричным производством к таковым относился организованный в крупные хозяйства и все более механизированный аграрный сектор, прежде всего североамериканский тип крупного фермерства. Аграрный капитализм может предшествовать промышленному в смысле подготовительной сельскохозяйственной революции (agricultural revolution), но так же беспроблемно сосуществует с ним рядом и в симбиозе 111 . С конца XIX века обе эти формы сблизились друг с другом в оперирующей в глобальных масштабах агроиндустрии, которая полностью контролирует товарные цепочки от первоначального производства к обработке и далее, до сбыта продукции 112 .
111
Основное об этом см.: Byres, 1996.
112
Парадигмой может служить создание Lever Brothers (Unilever) и трансатлантическая деятельность этого концерна после 1895 года.
Пятое. Знаменитый марксистский вопрос о «переходе от феодализма к капитализму» – проблема скорее академического характера, актуальная в лучшем случае для некоторых стран Западной Европы и Японии. Во многих странах, где капитализм в XIX веке развивался наиболее успешно, – в США, Австралии, – или в южноафриканской горнодобывающей промышленности никакого феодализма не было – как и в Китае, где к концу XX века сформировался особый тип государственно-капиталистического экономического порядка. Тему необходимо формулировать шире, чем только создание институциональных рамочных условий для капитализма. Такие рамочные условия возникают преимущественно в законотворчестве – иначе говоря, создаются государством. Но государство – это не порождение рынка. Хотя рынки, разумеется, создаются и развиваются спонтанно, в процессе внегосударственной деятельности экономических субъектов, пространства развития для рынков являются результатом государственного допущения laissez-faire, то есть регуляторной политики. Свободная торговля была в XIX веке обязана своим существованием британской политической элите. В конце XX века в Китае капиталистический экономический порядок создала социалистическая партийная диктатура. Благодаря детально разработанным «буржуазным» правовым порядкам – от «Кодекса Наполеона» 1804 года до Германского гражданского уложения 1900 года, которое до сих пор считается в различных частях света образцовым, – государственные аппараты везде обеспечили функционирование капиталистического хозяйствования и тем самим сделали его вообще возможным, начиная с юридического фундамента любого капитализма: государственной гарантии частной собственности. Правда, в Восточной Азии ее долго заменяли особенно интенсивно развитые негосударственные (общественные) отношения доверия между хозяйственными субъектами. Государство длительное время принимало также участие в частно-публичных смешанных формах в качестве предпринимателя, от горного дела в Германии до китайской индустриализации.
Шестое. Особенно спорной представляется взаимосвязь между капитализмом и территорией. Возникающий после 1945 года глобальный капитализм очевидным образом действует в транснациональном пространстве, ему не нужны ранние формы конкретной привязки по месту. Повышается мобильность производства, некоторые операции при наличии интернета и продвинутых телекоммуникаций могут выполняться практически в любой точке мира. Торговый капитализм частных коммерсантов заокеанской торговли раннего Нового времени и корпоративных чартерных обществ нередко был также лишь слабо привязан к голландской или английской метрополии. Однако в XIX веке связь между капитализмом и (национальным) территориальным государством была очень тесной. Прежде чем перешагнуть за национальные границы, капитализм извлекал выгоду из обеспеченной государством интеграции внутренних рынков – как во Франции, в Германии после создания Таможенного союза в 1834 году или в Японии после 1868 года. Из перспективы континентальной Европы и США бескомпромиссная свободная торговля была лишь эпизодом, ограниченным третьей четвертью XIX века. Возникающий после 1870 года и сформировавшийся в ходе Второй промышленной революции большой бизнес (big business), часто глобальный по своему охвату, обнаруживает наряду с общим космополитизмом (намного ярче выраженным в финансовом секторе, чем в промышленном) характерные национальные разновидности 113 .
113
См. национальные варианты в: Chandler et. al., 1997. Другая интересная точка зрения, согласно которой «капитализм» и «территориализм» считаются противоположностями: Arrighi, 1994, 33 et passim.
Седьмое. Территориализация, сопровождающая индустриализацию, связана также с материальным характером промышленности. Крупный торговец раннего Нового времени вкладывал свой производительный капитал, частным образом или в партнерстве с другими, в корабли и транспортируемые товары. Техноструктуры начинавшейся промышленной эры открывали дополнительные возможности долгосрочных материальных инвестиций. Шахты, фабрики и сети железных дорог закладывались для более длительного использования, чем типичный период оборота капитала в крупной и заокеанской торговле раннего Нового времени. Капитал фиксировался в производстве в такой степени, как до сих пор происходило только в горном деле. С этим был связан беспримерный объем вмешательства в окружающую среду. Ни один экономический порядок не изменял природу более радикально, чем промышленный капитализм XIX века.
Восьмое. Этой материализации капитала соответствовала, с другой стороны, его значительно возросшая мобильность. Сначала это объяснялось чисто технически – как результат более эффективной интеграции денежных и финансовых рынков. Трансфер денежных средств обратно из колоний, который еще в конце XVIII века представлял существенную практическую проблему для британцев в Индии, становился в XIX веке с развитием международных платежных средств все более простым. Становление лондонского Сити в качестве центра мирового рынка капитала и центров второго эшелона в Европе, Северной Америке, а в конце XIX века и в Азии уплотняло эти сети. Британские, а за ними все больше и другие банки и страховые компании предлагали финансовые услуги по всему миру. После 1870 года капитализм открыл для себя инструмент экспорта капитала, или, другими словами, трансконтинентальных инвестиций. Правда, долгое время это оставалось британской спецификой. В то же время наряду с временными рамками амортизации капитала или погашения долгов расширялись и пространственные горизонты планирования. Оно совершалось не только на более отдаленное будущее, но и на более дальние дистанции. Текстильная промышленность Европы должна была заранее обеспечить поставки сырья издалека. Электроиндустрия вообще возникла лишь благодаря техническим требованиям телеграфирования на дальние дистанции и продавала свои изделия с самого начала по всему миру. Понятие «глобальный капитализм» стоит приберечь для эпохи после 1945 или даже 1970 года, но к 1913 году в разных странах уже сложился капитализм с глобальным радиусом действия. Индустриализация – в ее совершенно конкретном понимании как создания механизированного фабричного производства с использованием привязанных локально энергоносителей – имела свою специфику в каждом отдельном случае. Капитализм же XIX века следует понимать как экономический порядок, который по мере своего развития предоставлял все больше возможностей для включения локального предпринимательства в крупномасштабные, а в перспективе и глобальные сети взаимодействия.