Преодоление

Садов Сергей

Зачем я это делаю? Хотя ясно зачем, чем меньше охотников, тем больше шансов спастись хоть у кого-то из беглецов. Уже собралась было идти дальше, но почувствовала еще одного человека. Развернулась. Неужели кого-то пропустила? Не особо скрываясь, направилась туда, где ощутила эмоции. Идти пришлось недолго: человек сидел у осины, обхватив ствол руками, и с бессильной злобой смотрел в мою сторону. Правда, злоба тотчас сменилась удивлением.

– Эй, а я тебя помню! Ты тот раб с тем… вторым мальчишкой.

И я его узнала – тот самый

солдат, кого я избрала в качестве главаря беглецов и которому внушала, что это он все проделал. И только тут увидела, что его руки скованы по ту сторону ствола.

– Я тебя тоже узнал. Ты тот, кто помог нам сбежать.

Мужчина невесело хмыкнул.

– Только у самого не получилось. – Он поднял скованные руки, но тут же нахмурился: – Вот что, парень, ты бы шел отсюда поскорее, а то охотники могут в любой момент вернуться. Как же они тебя пропустили?

Я замерла и уставилась на него. Он что, переживает за меня? Не за себя? Не просит ему помочь?

– Я тебя освобожу.

– Нет, беги, парень. Ты просто не успеешь. Охотники в любой момент вернутся.

Он, в самом деле, не о себе тревожится?

– Скажи… если у тебя будет возможность снять рабскую печать, ты меня с собой возьмешь? Не бросишь?

– Парень, ты с ума сошел? Я же говорю, беги отсюда!

– Нет, пожалуйста…

– Ну, меня многие сумасшедшим называют, – он хмыкнул. – Разве бы я смог бросить ребенка? Я и в рабство попал, потому что другому помочь хотел.

Не верю! Не верю, не верю, не верю! Он все лжет, чтобы втереться ко мне в доверие! Я развернулась и бросилась к лесу, но едва скрылась за деревьями, остановилась, прислонившись к стволу, тяжело дыша.

– Он все лжет! Он тоже пытается втереться ко мне в доверие!

Что я хочу сделать, и сама не знаю. Просто сидела в кустах и оттуда наблюдала за солдатом. Тот, едва я скрылась, задергался, пытаясь освободиться. Мне вслед даже не взглянул. Убежал, мол, и хорошо.

Я встала, набросила на себя иллюзию одного из охотников, вышла к рабу. Зачем я это делаю? Кого проверяю? Его или себя. Голос, не забыть про голос, он должен стать грубее.

– Тут кто-то был?

Мужчина пожал плечами и криво усмехнулся:

– Я тут, не видно?

– Кроме тебя, я спрашиваю? – Достала иллюзорный меч. – Хочешь жить? Я же вижу, что кто-то был!

Человек дернулся, явно пытаясь насадить себя на меч, машинально отдернула его.

– Я все равно не буду рабом! – Дальше он говорил много непонятного и незнакомого, хотя Паук и просветил меня по поводу местных ругательств, но у этого человека словарный запас был явно больше.

Я развернулась и ушла. Еще некоторое время сидела в кустах, обхватив голову, пытаясь разобраться в себе, в других, а потом снова вернула иллюзию мальчишки и выбралась обратно.

– Опять ты? – удивился он.

– Я не могу тебя бросить, – хмуро заявила и села рядом.

– Дурак ты, парень. А где твой друг?

Я молчала. Отвернулась. И тут,

совершенно неожиданно, из глаз полились слезы. Пыталась их остановить, тщетно вспоминая тренинги с Голосом. Я даже не плакала, а ревела как… как девчонка.

– Эй, не плачь. Ты чего? Он погиб, да?

Я мотнула головой.

– Нет? Подожди… ты говорил, возьму ли я тебя, если буду знать, как снять печать… Ты хочешь сказать, что он знает, как снять печать, но отказался взять тебя с собой?

Кивнула.

– Эй, парень… послушай, он ведь врет.

Снова кивнула. Говорить не могла. Разве в этом дело? Врет, не врет, какая разница? Мне просто больно! Кажется, он понял.

– М-да. Я наблюдал за вами… ты это… крепись, парень. Такие люди даже хуже магов…

– Что ты знаешь о магах, человек? – буркнула я.

Надоело. Все надоело.

– Хм… достаточно, чтобы стараться держаться от них подальше. Постой… ты сказал, человек? А ты тогда…

А я тогда дура! Штирлиц без диплома, вот кто я. Да гори оно все синим пламенем!

– А я маг. – Скинула иллюзию и подошла к рабу, встала. Тот ошарашенно оглядывал меня с головы до ног, но отодвигаться не пытался. Кажется, настолько поражен, что еще не сообразил, что к чему.

Вздохнула. Обошла дерево и нагнулась к кандалам, коснулась замков, и те с тихим щелчком раскрылись. Снова вернулась обратно и наклонилась к плечу солдата, накрыла ладонью клеймо раба, замерла, а когда убрала руку, печати под ней уже не было. Глянула в глаза теперь уже бывшего раба, развернулась и зашагала к лесу. Что я делаю?

За спиной послышался топот ног, кажется, нарочитый. Солдат не хотел, чтобы я подумала, будто он за мной крадется. Замерла и обернулась.

– Ты же хотел держаться от магов подальше?

– Кто ты?

Я промолчала. Он и в самом деле думал, что я отвечу?

– Куда ты идешь? – спросил он, не дождавшись ответа на первый вопрос.

– Хочу поговорить с тем, кто поставил вот это, – показала на свое клеймо.

– А-а-а… а почему ты не уберешь его, как мое?

– Потому что маги сделали так, что в клеймо вшивается слепок ауры того человека, кто его поставил. Сейчас я изменила клеймо так, что не амулеты охотников ищут меня, а я ищу того человека, чья аура отпечатана в нем. Если помнишь, он был в маске. Как я его по-другому отыщу?

– И что ты сделаешь с ним, когда найдешь?

– Еще не придумала. В голову приходят разные экзотические мысли, но, скорее всего, просто сверну ему шею.

– Гм… откуда у такой милой девочки такие жестокие мысли?

Кажется, у меня во взгляде появилось что-то такое, что заставило солдата отшатнуться, но поздно, я уже стояла перед ним, он даже моргнуть не успел, а мои руки сжали его горло, хотела одной сжать, но куда там, охвата не хватило.

– Полагаешь, это у меня единственный на счету будет? А милая девочка умерла три года назад, когда кое-кто решил превратить ее в вещь!