Преодолевая сопротивление
Шрифт:
– А гражданское право совсем Вам не нравится? – подключается к диалогу девушка с первого ряда.
– Несколько раз в год можно взяться за бракоразводные процессы, или схожие кейсы. Примерно столько же мошенничество и неуплата налогов. Для поддержания формы.
– Считается, что лучшие адвокаты имеют узкую специализацию, не боитесь испортить себе репутацию? – словно на интервью попадаю.
– У меня есть качество неплохое, очень полезное - доступно довожу до людей истину, в том числе до судейского состава. Оно оплачивается высоко. Плюс правовая поддержка двадцать четыре на семь. Плюс
А можно и эго потешить свое. С Юлей оно пострадало конкретно.
Но недавно чудо случилось. Она (по своей инициативе, что важно!) показала мне, что хранится в её мешочке сокровищ. Вещицы, которые Юля по свету за собой возила везде. Камень потертый, что ей в детстве Лев подарил. Золотые сережки, мамой подаренные на восемнадцатилетние. Небольшой осколок от взрывного устройства, который ногу ей разорвал. Их с Максимом обручальные кольца. Бирка с ручки сыночка, которую они из роддома забрали. При мне она туда же припрятала футляр с тестом на беременность, который мне так и не подарила.
Кто бы мог подумать, что стандартная проверка аварийного здания может для меня закончиться любовью всей жизни!? Я точно не подозревал.
Смотрю на свое кольцо обручальное. Когда Юля расписывалась в книге по учету выдачи свидетельств о государственной регистрации брака, на её ресницах висели прозрачные капельки… Мне никогда не забыть этой картины.
Запоминаю все истории, которые она мне смеясь рассказывает. Особенно те, что не смешные. За последние месяцы список людей, которых закопать хочется, значительно увеличился…
Задумчиво хмурюсь, когда телефон, лежащий на столе вибрировать начинает. Экран выдает фото Юли. Обычно она не звонит во время лекций, специально расписание себе записав. Максимум – сообщения. Тараканы всё ещё с нами. Сдержанность и, по возможности, благоразумие по прежнему главенствуют.
– Дима. Дима. Дима! Ты мне очень нужен, - такой ужас я в её голосе слышу впервые. – У меня схватки начались. Ещё рано. Мне страшно, - тараторит она на крик переходя. – Ты ведь приедешь? Успеешь?
Прикрываю глаза и выдыхаю, стараясь справиться с бурей эмоциональной, что меня с первой секунды её слов охватывает. Две недели до назначенной предварительно даты родов. Это ведь не слишком рано?
Юлю стараюсь успокоить, попутно на ноги поднимаясь. На ходу прощаюсь и отпускаю студентов, не прерывая разговора с Юлей, которая в истерику скатывается. Присутствие силы духа в ней тает на глазах.
Весь час, что путь до дома занимает, мы с Юлей разговариваем. Ехать без меня она напрочь отказывается, как и скорую вызывать. Считает время между схватками, мне его сообщает. По мере того, как интервал между ними сокращается, скорость на спидометре возрастает.
Слыша её стоны срываюсь в беспомощную ярость. Додумался тоже, оставил её одну! Обещаю себе, что больше такой оплошности не допущу, не буду вестись на её просьбы.
К тому
– Я всё контролирую, - сообщает Юля, стоя в дверях с двумя сумками. Меня или себя успокоить пытается.
– Да уж, я так и понял, - нервно выдыхаю, пряча от неё волнение своё.
Озноб по спине проходит от вида её бледного лица. Слишком хрупкая, слушком беззащитная.
Помогаю ей забраться в машину и за сумками возвращаюсь.
Уже по пути в больницу думаю – где был мой мозг, когда я сам не вызвал скорую для неё? Зачем было соглашаться?
Дорога обратно в город занимает времени чуть больше. Когда Юля рядом, необходимо контролировать скоростной режим. Она быстрее сама у себя роды примет, чем успокоится в авто на скорости за сто восемьдесят километров.
– Ты ведь со мной пойдешь? Не передумал? – спрашивает Юля, ладонь мою сжимая, поддержки ища.
Мы договорились и оплатили партнерские роды. Юля не доверяет посторонним настолько, чтобы рискнуть жизнью и здоровьем нашего сына.
– Как бы там меня откачивать не пришлось, - усмехаюсь невесело. – Конечно, вместе. Как и договаривались – вместе навсегда, - подношу к губам её ладошку, целуя тыльную сторону.
Эпилог (часть1)
Меньше 4 лет спустя
Дмитрий
Пятница. Возвращаюсь домой засветло. С пятницы по воскресенью Юля каждую неделю отпускает всех помощников домой, и если на выходных мы вместе справляемся, то в такие дни как сегодняшний, она вымотана до крайности, потому что весь день одна с детской бандой справляется. Несмотря на её впечатляющие организаторские способности, четверо погодок – это выдающийся пиздец. Счастливый, лучезарный, нежный, наполненный смехом и детскими шалостями… Кошмар. На ушах стоит не только наш дом, но и соседские, до которых крик и хохот доносятся.
Иногда мне кажется, что жена тайком антидепрессанты принимает. Она отрицает или пользуется правом не свидетельствовать против себя, но когда я прихожу домой и вижу её весело скачущей по дому вместе с детьми, или кормящей троих разными ложками, а четвертую из бутылочки, очевидно становится, что без психотропных препаратов не обошлось.
За три месяца прошедших с момента рождения дочери я дважды оставался с ними четырьмя наедине. Без Юли. Без никого. Весь тот час обещал себе, что больше не поддамся на уговоры жены на счет ещё одного ребёночка. Юля без проблем организует их быт, устраивая массовую высадку человечков на горшок, или плавает с парнями в бассейне, страхуя всех поочередно.
У меня, как не трудно догадаться, так не выходит.
В доме поразительно тихо. Непривычно. Обычно старшие бесятся, а младшая кряхтит усиленно. Пройдясь по первому этажу, поднимаюсь на второй, где расположена наша волшебная комната. Игровая в сто квадратов, с мягким полом и стенами обитыми прорезиненными панелями нейтрального светло бирюзового цвета. В ней все крупные игрушки – домики, горки, качели прикручены намертво к полу, ничего очень мелкого или острого. Когда Юля изнемогает, они сюда забираются. В одном из углов спальное место оборудовано, четыре на четыре, пока старшие бесятся, Юля может с младшими отдохнуть.