Прерванная жизнь
Шрифт:
— Ты ублюдок! — Трэвис тянет за цепи, удерживающие его на земле.
Когда я увидела, что первым заходит Деррик, то на мгновение подумала, что мы спасены, что не все потеряно, потому что он сдержал свое слово. Но, когда Мандо зашел следом за ним, я сорвалась на самое дно адской ямы.
Раны, нанесенные мне Мандо, не сравнятся с болью от обмана Деррика. Это раны, которые никогда не появятся на наших телах и которые уничтожают нас.
— Добрый вечер, — Мандо улыбается, как будто он был хозяином вечеринки, на
— Я доверяла тебе, — шепчу я.
Смотрю вниз, когда Деррик направляется ко мне, борясь с подступающими слезами, так что он не сможет увидеть их. Он опускается на колени рядом со мной, и я напрягаюсь, когда его рука касается моего подбородка, поднимая мое лицо.
— Холли.
— Я доверяла тебе!
Гнев вскипает в венах, слепит меня так, что все вокруг видится в красном цвете. Вскочив на ноги, бью его в челюсть. Локтем ударяю его по почкам и не останавливаюсь, когда он падает на землю. Я пинаю его, даже когда он сворачивается и кричит мое имя.
Неожиданно я получаю удар по лицу, Мандо отправляет меня на землю.
«Моя ошибка», — ругаю себя. Я должна была следить за Мандо, напав на Деррика.
Мандо набрасывается на меня сверху, но отпускает, когда Деррик хватает его за воротник.
— Это должно прекратиться, папа.
Папа?
Я сплевываю кровь и ковыляю обратно к Трэвису, готовая защищать его и своего умирающего Деда до последнего вздоха.
— Беги, — шепчет мне Трэвис, кивнув на дверь головой.
Комната сжимает свои стены вокруг меня, и я печально качаю головой. Сжав кулаки, я стою перед Трэвисом и готовлюсь к борьбе. Деррик поднимает руки в воздух в знак отступления, но я ему не доверяю.
— Холли… — он медленно приближается ко мне, — я не знал. Ты должна поверить мне. Я не знал.
— Так это просто совпадение, что ты оказался моим художником-криминалистом и мы стали друзьями? — мои слова, словно яд, срываются с губ, надеясь, что это отравит его.
— Нет, я договорился.
Он делает еще один шаг ко мне, и мое тело слабеет в боевой стойке.
— Я сделал это, чтобы защитить тебя.
Он садится в паре метрах от меня, тем самым удивляя меня, но я не позволяю себе расслабиться.
— Примерно в то же время, когда ты была найдена, блуждающая по лесу Деды, мой папа сошел с ума. Нетрудно было выяснить, почему, — он замолкает, но потом продолжает, когда я ничего не говорю. — Это леса Деды. Мой отец позволил себе полагать, что твои родители были ответственны за гибель моей мамы, но это не так.
— Это они! — ревет Мандо, вышагивая позади Деррика, как зверь в клетке.
— Это не так, папа. Ты помнишь, что случилось, — уговаривает Деррик.
Я недоуменно смотрю, как Мандо разрушается перед нами.
— Ты рассказал мне, что
Мандо продолжает вышагивать, бормоча ерунду, которую я не могу понять.
— После того, как он был найден в больнице, у меня не заняло много времени, чтобы выяснить, что он был тем, кто похитил тебя. Я разговаривал с начальником полиции и сказал ему, что хочу работать с тобой, чтобы увидеть, могла ли ты вместе со мной нарисовать рисунок твоего похитителя. Я не говорил ему о причастности моего отца. Я должен был защитить его, но я также хотел защитить тебя, — он вздыхает, проводя рукой по своему лицу несколько раз.
Я смотрю на него, не в состоянии понять слова, вырывающиеся из его рта.
Это все ерунда.
Ничто больше не имеет смысла.
— Я уже знал, что ты потеряла память, но должен был убедиться, помнишь ли ты что-нибудь, в чем может быть замешан мой отец. И я хотел держать тебя в безопасности от него.
— Ты же знаешь, что они сделали с твоей матерью, Бэб! Как ты мог предать ее?
— Ты предал ее.
— Я люблю ее, — он непреклонно кивает своему сыну.
Мой желудок скручивается.
Они сошли с ума. Оба.
Опустившись на колени, беру руку Трэвиса и сжимаю ее.
— Я должна вытащить нас отсюда, — шепчу я, ища что-то, чем можно разорвать его цепи, чтобы мы могли выбраться отсюда с Дедой, пока Деррик и Мандо заняты.
— Просто иди, Холли, — шепчет он.
Я медленно привстаю, когда Мандо перестает ходить и останавливается напротив двери. Его глаза распахиваются в явном шоке. Затем его лицо становится потерянным, и он вдруг падает на колени, дрожа и плача.
Я поворачиваюсь и пристально смотрю на дверь.
Глава 35
Когда дверь в сарай открывается, последним человеком, которого я ожидал увидеть, была Эрика. Ее лицо бледное, дыхание беспорядочное энергии, затраченной чтобы добраться до нас. Она оглядывает сарай, сначала задерживает взгляд на Трэвисе, потом на Холли и, наконец, на Эде, по-прежнему лежащем в углу, потрепанное одеяло прикрывает его обнаженное тело.
Наконец, она смотрит на меня, и я вижу разочарование.
Падаю на колени, плачу, потому что она наконец-то увидела ее — тьму, что живет в моей душе. Она держала меня в страхе, когда была цела, но после аварии темнота просочилась в мои вены и распространилась как болезнь, пока не стала всем, чем я сейчас являюсь.
— Эрика, — шепчу я, склонив голову, когда она медленно приближается ко мне.
— Почему? — спрашивает она меня.
— Они причинили тебе боль. Они должны были заплатить за причиненную тебе боль.