Прерванный полет «Боинга-737»
Шрифт:
— Вы, товарищ генерал, считаете, что группа не выполнит задание?
— Силенок маловато, — изрек Комаровский.
— Ну и что, — продолжал спорить Андреев, — мы с трех сторон ударим. Плюс фактор неожиданности.
— Не горячись, майор.
— Да я не горячусь. Я трезво оцениваю ситуацию. Талибы не ожидают нападения, ведут себя уверенно. Слишком уверенно, я бы сказал. Вот эта уверенность их и погубит.
— А по-моему, это авантюра, — заявил Комаровский. — Меня тут спутниковыми снимками снабдили, сделанными в ультрафиолетовых
— И что же там видно? — заинтересовался командир группы.
— Объект охраняют два подразделения боевиков общей численностью более сорока человек. Да и возле самолета человек десять осталось. Местность голая, лишенная растительности, а открытое пространство наверняка просматривается. Вас просто перещелкают по одному, как только вы спуститесь в ущелье.
— Так, значит, их около полусотни? — помрачнел Андреев.
— Вот именно, — подтвердил Комаровский. — Захлебнется ваша атака, как отходить будете? А заложники? Их ведь вывести оттуда надо. И не под огнем противника. Из этого что следует? Из этого следует, что все боевики должны быть уничтожены, иначе смысла в штурме никакого.
— Как же быть, товарищ генерал? Что нам делать? Спокойно наблюдать, как они перебьют заложников, когда узнают, что Москва их за нос водит?
— А вот этого я не говорил, — произнес Комаровский. — Возникла у меня одна идея. Думаю, смогу организовать вам подкрепление. Вот все вместе и ударите.
— Подкрепление? — удивился Андреев. — Откуда?
— Скоро узнаешь, майор. Жди связи.
Закончив разговор, Комаровский тут же позвонил своему старинному приятелю, генерал-лейтенанту ФСБ Павлову.
— Разбудил, Евгений Михайлович? — спросил он, услышав знакомый голос.
— Да какой тут сон, — откликнулся Павлов. — Вся Служба переведена на особый режим в связи с последними событиями. Поделишься новостями, Валентин Сергеевич?
Комаровский поделился, а потом сказал:
— Мои ребята рвутся в бой, но их всего тринадцать, к тому же один ослаблен после укуса ядовитой змеи.
— Так! — деловито произнес Павлов. — Ты ведь не просто так мне звонишь, как я понимаю?
— Правильно понимаешь, Евгений Михайлович. У тебя ведь несколько разведгрупп на территории Афганистана действуют?
— Совершенно верно. Отслеживают обстановку. На днях из Афганистана международные силы по поддержанию мира собираются начать выводить, вот разведчики и смотрят, как на это реагируют талибы, а они не спеша, но неуклонно усиливают свои группировки за счет подвода отрядов из Пакистана.
— Мне они нужны, — твердо сказал Комаровский. — Позарез.
— Разведчики? — изумился Павлов.
— Да, Евгений Михайлович, твои разведчики. Не все, конечно. Кто там сейчас ближе к ущелью Викар? Это севернее Кандагара.
— Не учи ученого, Валентин Сергеевич. Я карту Афгана наизусть знаю. Снится она мне по ночам, веришь?
— Верю, — усмехнулся Комаровский. —
— Минутку, дай подумать. — Павлов помолчал, что-то соображая. Потом сказал: — Есть там неподалеку разведчики. Подразделение «Набат» во главе с майором Никитиным.
— Сколько стволов?
— Пятнадцать вместе с майором и надежный проводник из местных.
— Сейчас продиктую координаты моей «Осы», — обрадовался Комаровский. — Пиши…
— Погоди, не гони лошадей, — остановил его Павлов. — Ну, допустим, отобьют они заложников. Что дальше? Оттуда еще выбраться надо.
— Это моя головная боль. После окончания боя мы направим в ущелье вертолеты.
— Почему после окончания боя, почему не до? Сжечь бы всю тамошнюю нечисть ракетами, чтобы жизнями наших ребят не рисковать.
— Нельзя, Евгений Михайлович, — произнес Комаровский. — Сам понимаешь, официально Россия военных действий в Афганистане не ведет. Представляешь, как развоняется Запад, если узнает, что наша авиация долбила так называемых «мирных граждан».
— Н-да, — крякнул Павлов, — даже представлять не хочу, Валентин Сергеевич.
— То-то и оно, — вздохнул начальник Управления Антитеррористического центра. — Если твои разведчики и мои спецы в ближнем бою раскрошат талибов, то стрельбу всегда можно на бандитские разборки списать. Заложников пусть пакистанские ВВС забирают — это их прямая обязанность, раз «Боинг» прохлопали. Ну а вертолеты, которые отправим за парнями, потом как борты с гуманитарной помощью проведем. Никто особенно докапываться не будет. Мы ведь иностранных граждан из плена вызволим.
— И тогда честь нам и хвала.
— Вот именно.
— Что ж, — решил Павлов, — уговорил. Диктуй координаты, позывные и все остальное. Но учти, я из-за тебя не только погонами, но и головой рискую.
— Аналогично, — усмехнулся Комаровский. — Да разве нам с тобой привыкать? В общем, спасибо огромное, Евгений Михайлович, выручил.
— Пока еще не выручил, — был ответ, — а только собираюсь. Ну, а дальше поживем — увидим.
— И поживем, и увидим, не сомневайся.
На этом два человека, от воли которых во многом зависела безопасность России, тепло попрощались, довольные друг другом.
Разведгруппа ФСБ «Набат» совершала скрытое передвижение по предгорьям Кандагара. Шли ночью, поскольку днем приходилось отсыпаться в расщелинах скал, чтобы не быть замеченными. В дозоре двигался старший лейтенант Юрий Будин, следуя метрах в десяти от проводника, афганца по имени Саид, лицо которого было наполовину обгоревшим и представляло собой сплошной розовый шрам. Наличие одного лишь глаза не мешало Саиду быть зорким и внимательным. Однако Будин был внимателен вдвойне, ведь от него зависело, успеет ли он приметить опасность, чтобы подать сигнал остальным.