Прерванный полет «Эдельвейса». Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г.
Шрифт:
«Ташкент» принял около 1000 тонн воды, что составляло почти 50 процентов его водоизмещения. Нос постепенно погружался в воду. Однако лидер упорно шел на восток со скоростью 12 узлов, отстреливаясь из всех стволов. Раненые солдаты, женщины и дети ведрами и касками в темных полузатопленных и задымленных помещениях вычерпывали воду. Когда до Новороссийска оставалось уже недалеко, на помощь подоспели эсминцы «Бдительный» и «Сообразительный», а также спасательный корабль «Юпитер» и буксир «Черномор». При этом «Бдительный» взял «Ташкент» на буксир, а «Сообразительный» снял с него 1975 раненых. Между тем экипажу лидера чудом удалось остановить затопление и удержать корабль на плаву. В 20.00 27 июня лидер достиг Новороссийска.
«Войска дрогнули…»
Ну a «Лов осетра» вступал в завершающую стадию. В 1.0 29 июня пехота LIV армейского
VIII авиакорпус выполнил в этот день 1329 самолето-вылетов и сбросил на Севастополь 1218 тонн бомб всех калибров. Это был рекордный показатель с начала oneрации «Лов осетра»! Потери составили два Ju-87, однако их экипажи выжили и вернулись в свои части [71] . Гауптман Бётхер в эти дни в основном наносил точечные удары по уцелевшим опорным пунктам в южной части крепости. 27 июня он сбрасывал бомбы SCI 800 и SCI 000 на зенитные батареи, которые вели огонь прямой наводкой по немецким войскам, а 28 и 29-го числа атаковал бункеры, снова добившись нескольких прямых попаданий.
71
Hayward Joel S.A. Stopped at Stalingrad: the Luftwaffe and Hitler’s defent in the East, 1942–1943. University Press of Kansas, 1998. P. 85.
Утром 30 июня командующий обороной вице-адмирал Октябрьский отправил наркому ВМФ Кузнецову и маршалу Буденному паническую телеграмму: «Противник ворвался с Северной стороны на Корабельную сторону. Боевые действия протекали в характере уличных боев. Оставшиеся войска сильно устали, дрогнули, хотя большинство продолжает геройски драться. Противник резко увеличил нажим авиацией, танками. Учитывая сильное снижение огневой мощи, надо считать, что в таком положении мы продержимся максимум 2–3 дня.
Исходя из данной конкретной обстановки, прошу Вас разрешить мне в ночь с 30 июня на 1 июля вывезти самолетами 200–250 человек ответственных работников, командиров на Кавказ, а также, если удастся, самому покинуть Севастополь, оставив здесь своего заместителя генерал-майора Петрова».
Теперь даже Сталину стало окончательно ясно, что крепость больше не удержать. Тем более только что началось наступление немецких войск на воронежском направлении. В связи с этим Октябрьский получил разрешение на эвакуацию, план которой, естественно, предусматривал вывоз только высшего и старшего командного состава армии и флота, а также партактива города. Впрочем, эвакуация остальной части солдат, в том числе и раненых, в тот момент стала попросту невозможной из-за коротких летних ночей и полного господства люфтваффе в воздухе, а также банальной нехватки судов.
«Вывоз ответственных работников» начался с помощью авиации. 13 самолетов ПС-84 под покровом темноты эвакуировали на Кавказ около 200 человек. Еще около 700 всевозможных начальников, политработников и командиров были вывезены подводными лодками. Командующий Приморской армией генерал Петров был эвакуирован на подводной лодке Щ-209 вечером 30 июня.
В этот день LIV армейский корпус занял Малахов курган – символ героической обороны Севастополя во время Крымской войны. Тем не менее советские войска продолжали упорно обороняться. Манштейн был сильно впечатлен мужеством и фанатичным боевым духом защитников разрушенного города. Не желая нести и далее непомерно высокие потери, командующий 11-й армией попросил Вилда продолжать массированные налеты, а также привлечь зенитные орудия VIII авиакорпуса для обстрела последних очагов сопротивления. В течение 30 июня люфтваффе произвели 1218 самолето-вылетов, ненамного меньше, чем днем раньше. На горящий и лежащий в руинах город было сброшено еще 1192 тонны бомб. Выжившие жители и остатки войск бежали по грудам кирпичей на мыс Херсонес,
Тем временем командир 1-й эскадрильи KG 100 Ханс Бётхер продолжал методично уничтожать последние опорные пункты на пути к морю. 30 июня он выполнил 6 вылетов против Севастополя. Первый раз «Хейнкель» поднялся в воздух в 4.09, чтобы сбросить мину ВМ1000 и 16 осколочных бомб на новые позиции советских войск на мысе Херсонес. Поскольку никакой опасности для немецких самолетов в воздухе больше не было, бомбардировщики действовали как на учениях. Взлет, затем полет по прямой к цели на небольшой высоте, сброс бомб и также по прямой траектории без набора высоты возвращение на базу. Учитывая, что I./KG100 базировалась в центре Крыма, у Бётхера в эти дни на каждый вылет затрачивалось всего 50–60 минут. В 7.15 он вторично взлетел, чтобы сбросить бомбы SC1000, SC250 и SC50 на форт, занятый пехотой. А уже в 8.25 самолет приземлился в Саки. Следующие три вылета в 9.09, 12.42 и 15.26 Бётхер совершил против бункера на мысе Херсонес, сбросив на него 32 осколочные и три фугасные бомбы, в том числе одну SC1800.
«В Севастополь вошли немцы, – вспоминала аэродромная медсестра Вера Такжейко. – Все советские части отступили к нашему маяку. Бомбили нас страшно с 5 утра до 21 часа. Бомбы сыпались разных калибров. Вверх жутко было поднять глаза – сплошные самолеты. Кроме того, фашист бил еще из тяжелой мортиры, которая стояла в Бахчисарае. Это был кромешный ад. Я никогда позже за всю войну не видела так много убитых и раненых. Их некуда было девать. Перевязочного материала не было, рвали простыни и перевязывали».
После бегства всего высшего командного состава руководить обороной было поручено генерал-майору Новикову, ранее командовавшему одной из стрелковых дивизий. Тот организовал командный пункт в 35-й береговой батарее и поспешно попытался сформировать из разгромленных и бегущих частей новые подразделения. Новиков даже попытался возвести новый оборонительный рубеж на мысе Херсонес. Однако времени на это уже не было.
На рассвете 1 июля германская артиллерия снова открыла ураганный огонь, а вскоре небо снова наполнилось гулом самолетов. Удары наносились по береговым батареям, поспешно подготовленным оборонительным позициям. «На рассвете первые немецкие самолеты атаковали наши позиции, – вспоминал Виктор Турин, один из участников обороны Севастополя. – Со стороны моря, волна за волной, они бомбили и обстреливали линию обороны на берегу и в скалах, где укрепились наши бойцы, и сбросили листовки, требуя нашей капитуляции. Наши потери были тяжелыми». Это и неудивительно, учитывая, что люфтваффе под конец совсем озверели, сбрасывая на остатки советских войск боеприпасы особой мощности. Гауптман Бётхер с 4.28 до 10.28 успел три раза слетать к Севастополю, каждый раз сбрасывая фугасные бомбы весом 2,5 тонны. После их падения на мысе Херсонес происходили настоящие землетрясения, а в небо поднимались огромные столбы огня, дыма, камней и пыли. А после обеда он переключился уже на 35-ю береговую батарею, которую немцы почему-то окрестили «форт Антон дер Дирхе». Сначала Бётхер сбросил на нее бомбу SC1800, а затем бронебойную РС1400 и четыре SC250. Ну а в 18.13–18.55 еще одну SC1800, которая стала последней бомбой, сброшенной им на Севастополь [72] . Всего с 28 июня по 2 июля гауптман Бётхер совершил 52 налета на крепость, причинив ей бесчисленные разрушения и, по всей вероятности, убив и ранив тысячи защитников и мирных жителей.
72
Fligerbuch Hans Georg B"atcher. S. 96–99.
Тем временем в 13.35 по берлинскому времени над Севастополем был торжественно поднят красный флаг со свастикой. Однако отдельные очаги сопротивления в районе мыса Херсонес держались еще несколько дней. А в ночь на 2 июля из крепости вышли последние сторожевые катера. На одном из них – СКА-0112 – пытались эвакуироваться последние «ответственные работники», еще недавно призывавшие красноармейцев биться до последней капли крови. В том числе упомянутый генерал-майор Новиков. Однако далеко не ушли… На рассвете катера СКА-0124 и СКА-0112 были атакованы немецкими торпедными катерами. В последовавшем морском бою первый был потоплен артиллерийским огнем, а второй получил тяжелые повреждения и в духе пиратов был взят на абордаж!