Прерыватель. Игра в прятки
Шрифт:
Только уже по дороге в Москву я решился задать ему свой следующий вопрос.
– Скажи, – спросил я, – а ты тоже наёмник или…
– По идее, я – делегат, – не дождавшись, когда я закончу фразу, ответил он. – Так сказать, специалист по переговорам с рахами и полукровками.
– Они выходят на контакт?
– Полукровки с удовольствием. С рахами чуть сложнее, но всё же некоторые ситуации требуют переговорных процессов. Контрабандисты и им не нужны. Да и некоторые люди из правительственных структур, случается, ведут двойную игру. Мы имеем кое-какие рычаги, чтобы нажать в нужное время и
– Мути… что?
– Мутилации. Может быть, слышал о том, как находят домашних животных с аккуратно вырезанными органами? С хирургической точностью. И, по всей видимости, очень жестоко, наживую.
– Нет, не слышал.
– В США и Канаде об этом больше информации. Но и нам приходится иногда вмешиваться – и напуганных людей успокоить, и рахам объяснить, что отсутствие у них эмпатии не означает, что с животными можно так поступать. В плане чувств рахи полные имбецилы. Да у них, в целом, и нет никакой нужды в долгосрочном союзе с людьми. Для них в перспективе мы уже вовсе не существуем. Сначала и полукровок, предавших свои изначальные цели, они выслеживали и устраняли. Но потом оставили их в покое. Не знаю точно, что послужило тому причиной. Наверное, посчитали, что эмоции в том новом мироустройстве, которое они планировали осуществить в нашем измерении, в некоторой степени им выгодны. Но это только мои предположения, не больше того.
– Но ты же подселялся к Миронову. Это ведь не твоя работа.
– Иногда приходится брать на себя миссию наёмника. Сам видел пустые хронокамеры. Нехватка кадров. Сейчас слишком обострились отношения с ФСБ. Там теперь свои интересы. Новая, как говорится, метла. Наш авторитет хоть и высок, но уже многие наступают на пятки и вставляют палки в колёса. Сам увидишь, когда до Москвы доберёмся. Тебе ещё один адрес нужно запомнить и одно кодовое слово. Ты как себя чувствуешь?
– Теперь лучше. Понемногу укладывается. Говори.
– Запоминай. Дом на Спейд-хаус. Это недалеко от Фолкстона. Найдёшь там Уэллса. Если, конечно, возникнет необходимость. Надеюсь, что нет. Кодовое слово: бермуды. Запомнишь?
– Спейд-хаус, – вслух повторил я. – Лопата дом. Лопата дом.
– Что?
– Это я типа по-русски, чтобы лучше запечатлелось.
Илья усмехнулся.
– А кто такие ангелы? – спросил я. – Звучит как-то уж очень романтично.
– Ангелы, как и поселенцы, оказывают наёмникам помощь, но как бы из тени, редко выдавая прерывателям своё присутствие. Следят, что называется, за правильным ходом миссии. И ещё… Бывает, что у прерывателя возникает желание что-нибудь изменить в прошлом, что-то значимое, чего менять ни в коем случае нельзя. Тогда ангелы, напротив, пытаются любыми способами прерывателю помешать. У каждого ангела непременно есть какой-нибудь дар, выдающаяся способность. Или же компаньон – если хочешь, фамильяр, как у средневековых ведьм.
– У меня тоже будет свой ангел?
– Не знаю. Это не мне решать. Возможно. Всё равно ты вряд ли его увидишь. И ещё, – добавил Илья, – насчёт таблеток. Это которые Миронов принимал, чтобы продлевать подселение. К счастью, это не чудо-пилюли. Иначе, сам понимаешь, в начале двадцатого века с этим было бы сложно. Простой аспирин. Тогда он уже
– И в кого я должен буду подселиться?
– В начальника Скотланд-Ярда. Его имя Эдуард Хенри. Это позволит побыстрее закончить твоё дело. Больших полномочий в Лондоне того времени трудно себе представить. Так что все козыри будут у тебя на руках.
– Только одного пока что не понимаю, – сказал я. – Ты говоришь, что в то время не было никаких артефактов. Так для чего же я там тогда нужен?
– Для поиска пропавших людей. Их нужно вернуть обратно в нашу реальность. Поэтому и Скотленд-Ярд. Поэтому и начальник.
– А как удаётся с такой точностью технически определить человека, в которого следует подселиться?
– Это уже не по моей части. Это к учёным. Мне только известно, что существуют некие эфемериды, в которых учтены живущие и ранее жившие на земле люди. Разумеется, насколько это возможно. Чем дальше в прошлое, тем меньше можно откопать в архивах достаточных сведений. Каждому подтверждённому человеку назначен свой номер и код. Головки на часах имеют очень тонкую настройку с миллиардами делений. Доступ к настройке возможен только под микроскопом, и этим умением обладает в каждом отделении только один человек. Мы называем его «настройщик». Редкая профессия. И мало кто из нас видел его в глаза. Тебе просто выдадут уже настроенные часы. Твоя задача – только надеть их на руку и запустить в нужное время.
– Не позабыв выстрелить себе в голову? – иронично заметил я.
– Ну отчего же так грубо. Это лишь в крайнем случае. В хронокамере ты умрёшь всего на пару секунд от газа. Это безболезненно. Кстати говоря, факт штучности настройщиков в связи с предстоящим делом смущает меня больше всего. Но это обсудим уже на месте.
Минут десять Илья молчал, сосредоточенно вглядываясь в дорогу и думая о чём-то своём. А потом вдруг спросил:
– А скажи, у тебя за последние годы не было никаких видений?
– Видений? В каком смысле?
– В прямом. Вот прямо посреди дня вдруг переклинивает и ты начинаешь видеть совсем не то, что в данный момент на самом деле тебя окружает.
Я с недоумением и любопытством посмотрел на Илью:
– Я, конечно, могу выпить, но не до такой же степени.
– Понятно, – коротко ответил Илья.
Меня его вопрос озадачил, и я задумался на мгновение.
– А что, – решил я всё-таки уточнить, – это как-то связано с тем, что я немножко не на своём месте?
– Почему не на своём? Это ты брось. Именно на своём ты сейчас и находишься.
– Ты же понимаешь, о чём я.
– Знаешь, – сказал Илья, – рядом с нами существуют не только другие временные линии, зависимые от нас и так или иначе имеющие с нами один корень. Есть и совсем другие миры, с другими законами и живущие не зависимо от нашей истории и реальности.
– А можно чуть попонятнее?
– Пространственно-временной континуум, связанный с нашей планетой, неоднороден и не исчерпывается биологическими формами жизни.