Прерывая жизнь. Часть 1
Шрифт:
– Тишина. Все на месте, или есть опаздывающие? – спросил он грозно.
Я оглянулась: все притихли, сели на траву и с благоговейным ужасом смотрели на пятёрку. Джеймс потянул меня за рукав, и я приземлилась рядом. «Прямо отряд зомби какой-то», – тихонько сказала я. Сидевшая справа от меня девушка шикнула, Джеймс хмуро посмотрел на меня. Ясно, лучше сидеть молча и слушать, что будут говорить. «Крючок» продолжил тем временем:
– Кому не известно, меня зовут Абрахам – я командир подразделения суицидников. Ко мне обращаться только так и никак иначе! – пробежав взглядом по толпе, он явно остался удовлетворён производимым на нас эффектом, хотя мне он таким уж страшным не показался, да я думаю, что и остальным тоже; меня устрашали
– Мои приказы должны исполняться беспрекословно! Что я скажу, то вы и будете делать! Скажу прыгать – прыгнете, убить – убьёте! – рявкнул он.
– Давай всё же объясним новеньким, что они здесь делают, многие ведь так и не понимают ничего. Новоприбывших больше не будет, это была последняя партия, поэтому тем, кто уже в курсе дел, повторение не помешает, а молодым и зелёным будет интересно узнать немного нового, – спокойно сказал близнец «крючка». – Меня зовут Арахма, я отвечаю за подразделение воров и мошенников. Итак, это лагерь для подготовки к борьбе против древних демонов. Они учинили восстание в аду и выбрались из заточения в это пространство, произошёл разлом между мирами. Мы сейчас находимся между Землёй, той вашей жизнью, и раем/адом, загробной жизнью. Некоторые называют это место завесом, если вам так удобнее, можете так и величать. Здесь обычно происходит суд над человеческой душой, я имею в виду не конкретно в этом замке, а в этом месте. Как и на вашей Земле, здесь своего рода полноценный мир со своей жизнью, порядками, традициями, завес не ограничивается лишь замком. Так вот, на суде пересматривают всю вашу земную жизнь, каждому поступку дают оценку. В зале заседания присутствуют как светлая сторона, так и тёмная. Также важным инструментом на суде являются весы, дабы вам наглядно видны были ваши деяния. За каждое доброе дело на чашу кладут белый кристалл, за злые и недобросовестные поступки – чёрный. Естественно, учитываются помыслы человека и его эмоции. В конечном счёте одна из чаш указывает, куда следует отправить человеческую душу.
– А если в конечном итоге весы будут в равновесии? – вырвалось у меня. Точнее, я подумала об этом, но, похоже, сказала слишком громко вслух. Джеймс был недоволен моей выходкой и начал что-то бубнить под нос.
– Если честно, такое бывало, но только пару раз за три тысячелетия. Тогда комиссия совещается и выносит решение, я не могу вам точно сказать, на какие факты опираются судьи, но они беспристрастны и всегда правы. Вот такой суд должен ожидать каждого человека, – с улыбкой завершил Арахма.
– Тогда почему у меня не было суда? Я сразу попала прямиком к Кларе, весов не было, как вы говорите, – я не смогла смолчать, ведь где и как мне ещё узнать о том, что со мной произошло? У меня куча вопросов и ни одного ответа. Я должна хоть в чём-то разобраться.
«Зомби», сидящие на траве, резко повернули головы в мою сторону. «Сейчас они на меня набросятся», – пронеслось в моей голове.
– Вы не дали мне закончить, дорогая моя, – спокойно продолжил Арахма, – как вас зовут? Неугомонная вы наша.
– Ясмина, – чуть запинаясь, ответила я.
– Красивое имя! Так вот, Ясмина и все остальные, некоторые из вас были на суде, другие же – нет. Почему так получилось? Суд случается лишь у тех, кто умер собственной смертью или же его убили, либо произошел, по-вашему, несчастный случай. У самоубийц,
– Значит суицид – зло, а убийцы! Они же тоже отбирают жизни! Им, значит, в суд? – не могла остановиться я, уже никого не замечая, кроме Арахмы и себя. Понятно теперь, как тут всё устроено, не лучше, чем в земных судах. Похоже, моё молчание и спокойствие в земной жизни куда-то просто исчезли, раньше я бы не осмелилась вот так взять и перебить человека. Наверное, потому что от этого не зависела моя жизнь? Здесь другое, обстоятельства моей смерти не дают мне покоя, надо хоть какими-нибудь путями собрать все крупинки. Маячащая дорога в ад, думаю, многих бы разговорила.
– Боюсь, вы меня немного не так поняли, дорогая Ясмина. Да, для суицидников это несправедливо, скажете вы; но, милая моя, стоя у «пропасти», каждый имеет шанс спасения себя, но не каждый им воспользуется. Если вы «прыгаете», вы уже всё сами за себя решаете, так зачем вам суд?
Я также не говорил, что суд – это дорога в рай. Как мы все знаем, в ад попадают не только самоубийцы, но и воры, мошенники, вспомните сами все семь смертных грехов, и, конечно же, убийцы. Единственное, чего лишены суицидники – это раскаяние. Если же убийца покается, только искренне, – поверьте, мы умеем отличать ложь от истины, – Бог может помиловать и смягчить наказание, но это тоже не означает, что раскаявшемуся преступнику будет открыта дорога на небеса.
– Но ведь самоубийство самоубийству рознь. Кто-то убивает себя, потому что выхода больше не видит, а кто-то жертвует собой ради другого, но это же осознанная смерть, что тогда? Всё равно ад? Значит, если ты забрал жизнь у себя – это хуже, чем если бы Джеймс, например, – указала я рукой на друга (Джеймс весь покрылся красными пятнами. Ох и головомойка меня ожидает после сегодняшней выходки), – купил бы по интернету автомат и перестрелял бы всех своих обидчиков. Так получается?!
– Да замолчи ты уже, – прошипел мне мой сосед на ухо.
– Прости, – одними губами ответила я.
– Милая моя, я понимаю, что ты сейчас сравниваешь земной суд с небесным, но поверь: у них огромная разница. Небесный суд не такой однобокий. Я не говорю, что убийство заслуживает прощения, нет: это очень страшный грех, и слава Богу, вам не узнать, что делают с ними в аду! Суд прежде всего смотрит в душу, как душа реагирует на свои поступки. И конечно, если человек защитил или спас жизнь другого человека – это героизм, и в вашем мире за это награждают. Мы смотрим на душу, а уж потом на деяния. Да, деяния важны, но ещё важнее, как вы сами к ним, к своим поступкам, относитесь! Всё-таки я не стал бы сравнивать: отдать жизнь во имя спасения другого или же лишать себя её от безысходности, глупости, лени, страха принятия решения изменить свою жизнь. Вам кажется, что проще «прыгнуть» – и все проблемы решатся, вы бежите от жизни, как, простите, трусливые зайцы, боитесь принять последствия своих поступков. Так отчего нам вас жалеть? Я повторюсь: у каждого есть шанс уйти с «крыши», не делать ещё больших глупостей.
И, дорогая моя Ясмина, среди присутствующих нет убийц, есть суицидники, обманщики, гордецы, и так далее. Вам это хоть о чём-то должно говорить. Вы все, – Арахма обвёл рукой всю поляну, – должны были оказаться в аду, но ваш защитник – Бог, он дал вам ещё один шанс. Никогда ранее такого не было: шанс заработать прощение, простить самих себя и защитить земной мир. Так делайте для этого всё возможное и невозможное!! Измените себя и свой мир! Откройте свои сердца для света! Вперёд, за победой!! – Арахма закончил свою речь более громким голосом, он почти кричал, эхо пронеслось по долине, а вместе с ним и все мы заголосили: «Вперед за победой!»