Преследуемая тенью

Херд Мишель

Я дергаюсь, втягивая воздух, и тут травма от того, что я только что увидела, ударяет меня так сильно, что вырывает из меня крик.

Меня снова притягивают к его груди, и в следующее мгновение я слышу, как он говорит: — Элио, я уже еду. Пусть люди разбредутся по району и окрестностям. Я хочу, чтобы их поймали.

Двери лифта открываются, и меня вытаскивают наружу, мучительные рыдания сотрясают меня.

— Эти ублюдки убили Харлана, — сообщает Ренцо Винченцо и Фабрицио.

Меня усаживают в машину, и когда Ренцо садится рядом

со мной, я успеваю взглянуть на его телефон. Он держит на паузе запись прямого эфира с человеком, убившим отца и Луизу. Он делает снимок экрана, затем открывает другое приложение, куда вставляет фотографию.

Когда он делает еще один звонок, травма вливается в меня так, что кажется, будто она меня душит.

— Я только что отправил тебе фотографию. Мне нужно имя.

После окончания разговора его пальцы берут меня за подбородок, и я поворачиваюсь к нему лицом.

— Черт, amo, — шепчет он, притягивая меня к себе. Его руки обхватывают меня, и, прижавшись ртом к моим волосам, он говорит: — Я никогда не хотел этого. Мне так чертовски жаль.

Те же люди, что убили Джулио, хладнокровно расправились с папой и Луизой.

Когда невыносимое горе прорывается сквозь меня, я понимаю, что чувствовал Ренцо.

Я понимаю, почему он был так безжалостен в своем стремлении найти тех, кто сыграл роль в смерти его брата.

Та же разрушительная ярость и боль, что питала его жажду мести, проникает в каждую частичку моей души.

— Они убили их, — шепчу я, мой голос хриплый.

— Я найду их, amo. Я, блять, выслежу их всех до единого.

Никогда не думала, что буду потворствовать насилию. Менее чем тридцать минут назад я была полностью против всего, за что выступал Ренцо.

Но сейчас...

— Пожалуйста, — хнычу я, прижимаясь к нему поближе, а затем рыдания снова пробивают меня насквозь. — Мне так больно, Ренцо.

— Я держу тебя, amo, — пробормотал он, прижимаясь поцелуем к моей голове. — Просто выпусти это.

Я качаю головой, не в силах отстраниться. Все еще слишком больно, и шок не дает мне покоя.

Я ничего не могу сделать, только чувствовать, как разбивается мое сердце.

Глава 31

Ренцо

Винченцо советуется с Элио, чтобы убедиться в безопасности, а затем дает Фабрицио команду направить машину к подъездной дорожке особняка Дэвисов.

— Оставайся в машине, Скайлер, — приказываю я.

Она медленно качает головой, словно впадая в транс.

Мне хорошо знакомо это чувство.

— Я не хочу, чтобы ты видела тела. Это сделает все намного хуже, — объясняю я.

Она снова качает головой, а потом

шепчет: — Это мой выбор.

Так и есть.

Я открываю дверь и, крепко держа ее за руку, выхожу из машины. Увидев Элио, выходящего из особняка, я направляюсь к нему.

— Есть какие-нибудь следы этих ублюдков? — спрашиваю я.

— Двоих остановили в конце улицы. Их уже отвезли на склад.

— Хорошо. Пусть люди продолжат поиски двух других, — приказываю я.

Элио кивает, переводя взгляд с меня на Скайлер. — Тела все еще внутри. Мы их не перемещали.

Кивнув, я говорю: — Пусть все выйдут из дома, и не возвращаются пока я не дам разрешение.

Я делаю вдох, чтобы укрепить дыхание, пока веду Скайлер по ступенькам крыльца. Когда мы входим в фойе, она начинает дико трясти головой и вырывает свою руку из моей.

Я смотрю на Харлана, который лежит в луже крови с огнестрельным ранением в грудь.

— Папа, — хнычет Скайлер, медленно приближаясь к его телу.

Она падает на его бок, не обращая внимания на кровь, и от этого зрелища у меня замирает сердце.

Ее губы раздвигаются в беззвучном крике, когда она дрожащими руками сжимает его челюсть.

Господи.

Она резко вдыхает воздух, а затем кричит: — Папа!

Не в силах просто стоять на месте и смотреть, как она ломается, я делаю шаг вперед и, опустившись на колени позади нее, обхватываю ее руками.

Ее крики разрывают мое чертово сердце, и все, что я могу сделать, - это обнять ее.

Если раньше я хотел, чтобы она испытывала ту же боль, что и я, то теперь я готов на все, чтобы забрать ее у нее.

Скайлер поворачивается в моих объятиях и, ухватившись за меня, падает навзничь.

Ее печаль наполняет воздух и находит отклик в моей груди.

Мой голос становится хриплым, когда я обещаю: — Я найду их всех до единого.

Сейчас мне нужно быть сильнее, чем когда-либо. Речь идет уже не только о моей боли и жажде мести.

Обхватив руками ее спину и колени, я прижимаю ее к себе, поднимаясь на ноги. Я несу ее вверх по лестнице в ее старую спальню и в ванную. Посадив ее на столешницу, я достаю салфетку и смачиваю ее под краном с холодной водой.

Я начинаю стирать кровь отца с ее ног и, убедившись, что не пропустил ни капли, бросаю салфетку в ванну.

Положив руки по обе стороны от ее шеи, я говорю: — Посмотри на меня.

Она поднимает глаза, и я вижу всю ее боль.

Возможно, это не те слова, которые она хотела бы услышать сейчас, но я должен их произнести. — У тебя есть я, Скайлер.

Она всхлипывает и поднимает руки, обхватывая мою шею. Когда я прижимаю ее к себе, она снова срывается.

Я провожу рукой по ее волосам, желая, чтобы был способ заглушить ее боль.

Но его нет.

— У тебя есть я, amo.