Преследуемая тенью
Шрифт:
— Ты хотела бы снова начать работать в ресторане?
— Да. У меня был список из четырех ресторанов, которые я собиралась посетить, чтобы они знали, что я могу работать су-шефом. — Сморщив нос, я поправила себя. — Пусть будет три. Один слишком напоминает мне о тебе, а жаль. Он было одним из моих любимых.
Он разражается взрывом смеха. — Каким образом я напоминаю тебе ресторан?
— La Torrisi, — говорю я.
Он снова смеется, и это заставляет меня улыбнуться.
— Если бы ты зашла в мой
— Жаль, что у тебя его нет, — бормочу я.
— Вообще-то есть.
Чувствуя себя расслабленной, я спрашиваю: — Да? И какой же?
Его выражение лица становится игривым. — Попробуй угадать.
В голове проносится список ресторанов Нью-Йорка, пока я не останавливаюсь на одном. Мои губы приоткрываются, а глаза расширяются. — Ты серьезно? La Torrisi принадлежит тебе?
Когда он кивает, я могу только покачать головой. — Я тебе не верю. — Мысли проносятся со скоростью света, и я говорю: — Менеджер - Вивиана Корсо.
— Жена Элио.
Не помня имени, я спрашиваю: — Элио?
— Моя правая рука. Ты видела его на складе.
— Тот, который всегда сидит за столом в офисе?
Когда он кивает, я все еще настроена скептически. Не может быть, чтобы он владел одним из лучших ресторанов в Нью-Йорке.
— Ты все еще не веришь мне, — пробормотал он.
— Нет.
Он встает и берет пульт с журнального столика. Включив телевизор, он находит папку среди множества папок на экране и нажимает на нее.
Подумать только. Я никогда не видела, чтобы Ренцо смотрел обычный телевизор. Он просто пользуется им, как будто это огромный экран компьютера.
В следующее мгновение на экране телевизора появляется прямая трансляция из ресторана, и мои губы раздвигаются в очередном вздохе.
Ренцо достает из кармана телефон и, набирая номер, говорит: — Не отрывай глаз от экрана.
Через секунду он говорит: — Привет, Вивиана. Я вижу, что ты занята. Мне просто нужно, чтобы ты помахала на камеру.
Я смотрю, как менеджер машет рукой, на ее лице появляется улыбка.
— Я заеду завтра, — говорит он ей, прежде чем завершить разговор.
Вот дерьмо.
Я не могу перестать смотреть на экран, и Ренцо приходится выключить телевизор, прежде чем я снова обращаю на него свое внимание.
— Дом твоего отца - не единственное место, за которым я слежу. Я люблю следить за всеми своими делами.
Ренцо владеет La Torissi.
Я смотрю на него целую минуту, прежде чем спросить: — Зачем быть преступником, если у тебя такой замечательный ресторан?
— Быть преступником - мое право по рождению. Я родился в Коза Ностре и возглавил ее, когда умер мой отец.
— И все же. Разве ты не можешь просто уйти?
На его лице появляется ухмылка. Коза Ностра - моя семья, topolina.
Он снова откидывается на спинку дивана и смотрит на меня, на его лице по-прежнему игривое выражение.
Сегодня я увидела ту сторону этого человека, которая не оставила меня равнодушной.
Этот босс мафии, который убивает не моргнув глазом и целуется как дьявол, - еще и бизнесмен с игривой стороной.
И у меня такое чувство, что я даже не пробралась дальше поверхности. Мне предстоит узнать о нем еще чертовски много нового.
Глава 28
Ренцо
Прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди, я наблюдаю за спящей Скайлер.
События вчерашнего дня снова и снова прокручиваются в моей голове.
Поцелуй с ней не был запланирован, и это лишь заставило меня желать большего.
Вспоминая, как она таяла подо мной и целовала меня в ответ с чертовой тонной страсти, уголок моего рта приподнимается.
Может, я ей и не нравлюсь, но я ее точно привлекаю.
Разговор с ней до поздней ночи тоже не был запланирован, но я наслаждался каждой секундой.
Притворство, которое она разыгрывала, чтобы пофлиртовать со мной, отпало, и я смог увидеть ее настоящую улыбку и поговорить о том, чем она увлечена.
Беспокоит ли меня то, что она пытается флиртовать со мной в надежде, что я освобожу ее?
Ни капельки. Это забавно.
Но это не сказка о Красавице и Чудовище, где она возвращается к своему отцу. Она моя.
Навсегда.
Оттолкнувшись от дверного косяка, я подхожу к кровати и смотрю на спящую женщину, в которую я не должен был влюбляться.
Прошло всего три недели, а у меня уже нет желания мучить ее.
Я смотрю на ее слегка приоткрытые губы, руки, сжатые в кулаки под подбородком, и тело, свернувшееся в позу эмбриона.
Даже во сне она напряжена.
Когда я наблюдал за ней в спальне в особняке Дэвисов, она обычно спала на спине, расслабив пальцы.
Присев на край кровати, я подношу руку к ее волосам и провожу пальцами по прядям.
Они такие же мягкие, как и на вид.
Вздохнув, я шепчу: — Что мне с тобой делать?
Когда я упомянул о браке вчера вечером, то увидел шок на ее лице. Скайлер не из моего мира, и она не будет просто хорошей девочкой и не произнесет клятву.