Преследуемая Земля
Шрифт:
Но следовал вопрос: мог ли находиться его двойник в той точке, откуда шли эти слабые сигналы? Он снова полез за информацией в блок памяти и нашел нужный ему участок неба.
Он ожидал увидеть маленькое, движущееся по орбите небесное тело, размером с астероид, с помещенным на него собратом. Но ничего такого там не было, а было тело естественного происхождения, замерзшая планета, вокруг которой обращалась большая луна. Наблюдатель был поражен.
Планета – источник искусственного гравитационного поля? Этого не может быть, это противоречит не только собственному опыту, но и опыту всех
Наблюдатель изо всех сил сосредоточился на странной планете, и его постигло еще одно потрясение. Нет, это совершенно невозможно!
У спутника планеты имелось кольцо, не отмеченное в блоке памяти. Кольцо прерывисто мерцало, излучая все виды энергии.
И судя по всему было родственником Наблюдателя.
Ларри сидел как на иголках. «Приглашение» немедленно нанести визит директору Станции пришло полчаса назад, но Рафаэль, вероятно, хотел перед аудиенцией помариновать непокорного подчиненного за дверью.
Ларри в волнении сжимал и разжимал кулаки. Он знал, что надо делать, когда получал силу тяжести в миллион нормальных. Там работала физика, комбинация законов природы, все поддавалось управлению и пониманию. Ларри просто ухватил за хвост продуктивную идею, правильно поставил опыт, и законы с неизбежностью сработали. Они не могли не сработать.
Но вся эта мышиная возня вокруг эксперимента не имела никакого отношения к физике и была ему решительно непонятна. Прошло четыре часа с тех пор, как его краткий отчет поступил в банк данных, а на Станции все словно с ума посходили.
При помощи Кольца Ларри высвободил волшебную силу, но этой силой можно управлять. Отключите приборы, и она успокоится, а этот переполох… Споры выпустили джинна, которого не загнать обратно в бутылку.
Одни сотрудники воодушевились, другие разозлились, третьи и то, и другое вместе. Персонал разделился на две группы, никто не остался равнодушным, и никто не стеснялся высказывать то, что думал, прямо в глаза Ларри. Он герой. Он лжец. Он гений. Он дурак. Он заслуживает Нобелевской премии. Жаль, что Тихо больше не тюрьма, потому что по нему плачет тюремная камера. Лесть была ему так же неприятна, как и брань.
Станция бурлила, обычный порядок жизни пошел кувырком. Ларри не удалось завершить полный анализ эксперимента – он попросту не мог пробиться к компьютеру, ибо сотрудники, пользующиеся преимущественным правом доступа к нему, пытались сами воспроизвести его ночной эксперимент.
Рафаэль одобрил численные модели, придуманные двумя маститыми учеными. Ларри ничуть не удивился, узнав, что расчеты на основе этих моделей «подтвердили» ошибочность его результатов. В пику расчетам, одобренным Рафаэлем, группа научных сотрудников помоложе (среди них выделялась Сондра) подготовила анализ, доказывающий, что Эффект Чао существует. Ларри не знал наверняка, кто первый пустил в оборот это название, но подозревал, что Сондра.
Он молча взирал на бурление и суматоху, понимая, что и его противники и сторонники исходят из неверных посылок.
Но дело было даже не в том, на чьей стороне истина, истина отошла на второй план. В этой возне
«И после этого, – с грустью говорил себе Ларри, – здесь не осталось ничего от науки».
Включился прибор внутренней связи, и голос Рафаэля властно произнес: «Войдите». Ларри не совсем уверенно встал. Старик даже не проверил, тут ли он. Ларри поднял голову и поискал глазами камеру. Если она и была, то тщательно замаскированная. Или смысл состоял в том, чтобы показать Ларри, насколько доктор убежден в неукоснительном соблюдении приказа? Слово доктора – закон, и никто не в праве его нарушить.
Ларри пришло в голову, что, не явись он к нему, и Рафаэль ничего не потерял бы, поскольку заметить его промах было бы просто некому. Он чуть не поддался искушению остаться на месте и посмотреть, как отреагирует шеф. Но это было бы неверной стратегией.
Ларри встал, открыл дверь и вошел в кабинет.
Рафаэль сидел за столом и делал вид, что поглощен сообщением на экране компьютера. Ларри остановился перед директорским столом и замялся в нерешительности.
С него хватит. Если Рафаэль хочет поиграть в свои игры, Ларри будет не пешкой, а игроком. С несколько театральным вздохом он уселся и вынул свой карманный компьютер. Ему есть чем заняться. По крайней мере, можно притвориться.
Ларри включил компьютер и вывел на дисплей рабочий массив. Его лицо было спокойно, но сердце сильно билось. Красноречивый, наглый, вызывающий жест. Такое было не в правилах Ларри, он не выказывал презрения к старшим. Отец назвал бы его теперешнее поведение рецидивом унаследованного от матери ирландского гонора и, вероятно, был бы недалек от истины.
Было мгновение, когда директор мог взять верх, если бы оторвался от работы и осадил его уничтожающим замечанием.
Но оно было упущено, директор продолжал притворяться, что считывает информацию с экрана компьютера, а Ларри сидел в кресле для посетителей, делая вид, что с головой ушел в работу.
И с каждой секундой Рафаэль терял возможность разыграть сцену встречи так, как он задумал.
Ларри показалось, что Рафаэль искоса бросает на него быстрые взгляды, но не спешил поднять глаза от своего экрана, чтобы убедиться в верности догадки. Ему стало любопытно, каким образом старик попробует исправить оплошность. Наконец Рафаэль встал, взял книгу и подошел к книжной полке. Он положил книгу на полку. Книга была явно с другой полки, просто Рафаэль сделал первый ход. Он вернулся назад и сел на угол стола. Столь непринужденная поза была для него совершенно нехарактерна. Но легко объяснима – так Рафаэль мог смотреть на своего подчиненного сверху вниз. Он захватил господствующую высоту.