Преследуя Аделайн
Шрифт:
— Мы можем сделать это легким или тяжелым способом. Я могу вырубить твою задницу, или ты можешь быть хорошей маленькой сучкой и не двигаться.
Его окровавленный рот формируется вокруг слова «блядь, и не нужно быть гением, чтобы понять, какое слово прозвучит следующим. Я бью его в нос, прежде чем он успевает произнести первый слог.
Хруст кости под моим кулаком почти оргазмический. К тому времени, как я отдергиваю кулак, из его разбитого носа хлещет кровь. Он сплевывает, и зуб вылетает у него изо рта на пол.
Я
Я выхожу, огибаю машину и распахиваю дверь.
Он начинает протестовать, но слова становятся невнятными, когда я хватаю его за воротник и вытаскиваю его задницу наружу. Со связанными конечностями он чувствует каждую каплю и удар, когда я вытаскиваю его тело из машины и тащу к столу.
Он извивается, как червяк на крючке, и по паническому выражению его лица я понимаю, что он испытывает это чувство. Тонущее чувство, что его жизнь балансирует на грани, а я вот-вот, блядь, из Спарты его выкину.
Несмотря на все его усилия, я затаскиваю его на хирургический стол и систематически развязываю определенные веревки, чтобы пристегнуть его к столу, одновременно удерживая его в неподвижном состоянии.
Он оглядывается и видит мертвого Фернандо, лежащего на другом столе.
После того как я проводил Сицилию, Майкл отвез Фернандо ко мне, а я отправился в поместье Парсонс, чтобы пошарить вокруг. Аделайн и ее подруга уходили, и я последовала за ними в клуб.
Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не пустить пулю в голову каждому мужчине, который терся своим членом о ее задницу. Я решил вернуться домой и разобраться с делами, пока не наделал глупостей и не похитил ее.
Пока допрашивал Фернандо, я установил монитор и следил за Аделайн через камеры клуба. Признаюсь, мои методы пыток стали гораздо более кровавыми, когда я увидел, как Арчи ведет ее по лестнице.
Я получил необходимую информацию от Фернандо. Их процесс извлечения девушек, имена некоторых мулов и имя того, кому подчиняется Фернандо. Оказалось, что этот парень в Огайо, поэтому я поручаю одному из других наемников заняться им. Он получит информацию на своего босса и будет работать по цепочке.
Мулы уже найдены и нацелены, так что после того, как я разделаюсь с этими двумя ублюдками, они получат снайперский выстрел в голову, а затем перейдут к семье Арчи.
— Блядь, мужик? — Арчи сплюнул, в его тоне слышались и ужас, и отвращение. Лицо Фернандо начало раздуваться.
Я пожимаю плечами, меня это не беспокоит.
— Сегодня вечером мне нужно избавиться от множества тел. Будет проще избавиться от них всех одновременно.
— Слушай, что бы ни сделала моя семья, мы можем договориться, — уговаривает Арчи, его слова немного невнятны и неправильной формы из-за выбитых зубов. Его нос уже распух и покрылся синяками, как и разбитые, пухлые губы. Он выглядит так, будто прошел пять раундов в боксерском матче со связанными за спиной руками.
—
Он замолкает на мгновение, недоверчиво глядя на меня, пока его мозг обрабатывает информацию о том, что я не враг Талаверров.
— Тогда какого хрена ты это делаешь? Из-за этой гребаной девчонки? — спрашивает он, его голос истеричен.
Я наклоняюсь ближе, позволяя ему хорошо рассмотреть мое покрытое шрамами лицо. Если не шрамы отпугивают людей, то смертоносный блеск в моих глазах обычно делает свое дело.
— Она, блядь, хотела меня. Не моя вина, что твоя девчонка не хочет тебя.
Я вздыхаю и выпрямляюсь. Я не собираюсь утруждать себя объяснениями с этим придурком. Он не поймет моей одержимости, а мне наплевать на то, чего бы он этого хотел.
Он не знает, что как только я должным образом представлюсь Аделайн Рейли, она не сможет думать ни о ком другом.
Я буду пожирать ее изнутри, пока каждый вздох не будет только разжигать ад, который я создал внутри нее. Как кислород, питающий огонь, я буду поглощать каждый дюйм ее маленького сладкого тела, пока она не начнет думать только о том, как бы затащить меня поглубже в себя.
Сначала она будет бояться меня, но этот страх только разожжет ее. И я буду чертовски рад причинить боль, когда она подойдет слишком близко к пламени.
Рядом со мной стоит поднос с аккуратно выложенной утварью. Не глядя по сторонам, я хватаю первый попавшийся инструмент.
Зазубренная отвертка. Специально сделана для пыток. Военные используют такие штуки, не подозревая об этом. Не то чтобы правительство когда-либо охотно рассказало стране, что они часто пытают военных преступников и используют для этого довольно хреновые методы.
Общественность отнюдь не невежественна, но она точно не знает о степени развращенности нашего правительства.
Его глаза комично расширяются, когда он видит отвертку.
Я улыбаюсь.
— Еще не успел ею воспользоваться, — замечаю я, поворачивая отвертку, давая нам обоим хорошо рассмотреть каждое острие. Когда эта присоска войдет, вынимать ее будет еще больнее.
Я не могу, блядь, ждать.
— Братан, давай поговорим об этом. Эта девушка не стоит того, чтобы ты убивал меня из-за нее. Ты понимаешь, что моя семья сделает с тобой? С ней?
— Ты действительно думал, что я собираюсь убить только тебя? — Я отвечаю залпом, вскидывая бровь, чтобы показать, насколько меня не впечатлило его предупреждение.
Его лицо становится свекольно-красным, как яблоки, которые мама срывала для меня в саду в детстве. Всегда любил такие яблоки.
Угрозы сыплются из его уст, подпитываемые гневом из-за безвременной судьбы его семьи.
— Ты делаешь это потому, что я чуть не трахнул девушку?! Я даже не знал, что она твоя, — кричит он, на его лбу проступают вены.