Преследуя нас
Шрифт:
— Я в курсе их кишечных движений, да.
— И вы не можете заниматься сексом около шести недель после родов.
— Да, я знаю… — осознание того, что он сказал, ударяет по мне как кувалда, — Подождите! Шесть недель? — спрашиваю я слишком громко, и старушка позади Финна оборачивается.
Он ухмыляется, ублюдок. Никки никогда не упоминала об этом, вероятно, потому что занималась чем-то другим, чтобы компенсировать это. Мысленная заметка — спрошу ее позже.
— Все будет хорошо, Финн, и, кроме того, ты всего лишь на расстоянии телефонного звонка. Такой опытный родитель, как ты, должен быть
— Поздравляю, Чарли, — он улыбается.
Я кладу свою руку поверх его и крепко сжимаю ее.
— Эй, у меня есть идея, ты хочешь немного повеселиться с нарушением закона? — спрашивает он с озорным выражением лица.
— Конечно, почему бы и нет. Я всегда могу представлять себя сама.
***
— Когда ты сказал «веселье с нарушением закона», я не думала, что ты имел в виду проникновение в «Кармел Хай», — вздыхаю я.
— Чарли, разве ты не скучаешь по средней школе? Нам было так весело, — напоминает мне Финн.
Мы стоим в коридоре, и я даю себе время осмотреться. Это нереально — снова быть здесь, идти по тому же коридору, по которому я ходила каждый день. Мало что изменилось, шкафчики все те же, но, возможно, стены покрасили. Витрина с трофеями по-прежнему стоит здесь во всей своей красе. Неосознанно я иду к своему старому кабинету биологии. Дверь не заперта, и, не раздумывая, я нахожу свою старую парту — ту, что стояла у окна рядом с аквариумом. Я провожу пальцами по столу, вспоминая, сколько раз я сидела здесь и смотрела в окно, мечтая о Лексе. После выпускного я сидела здесь и мечтала о том, как он трахал меня на этом самом столе. Я осторожно приподняла крышку, и вот, пожалуйста, в углу, где только я могла видеть, выгравированы инициалы «CM & AE». Все это было очень по-юношески, но я не могла не испытывать ностальгию по этому крошечному напоминанию.
— Финн, нам надо убираться отсюда, пока нас не арестовали.
— Да. Но позволь мне отвести тебя еще в одно место.
Он взял меня за руку и повел по коридору, пока мы не оказались перед спортзалом. Боже, я ненавидела это место. От того, сколько раз меня ударили мячом для доджбола, у меня остались шрамы на всю жизнь.
— Не обижайся, Финн, но спорт тогда был не по мне… мы же не собираемся заново проводить урок физкультуры?
— Может, ты заткнешься хоть на секунду?
Я закатываю глаза, пока он открывает двери.
— Добро пожаловать на выпускной вечер, — объявляет он.
Мои глаза расширяются от увиденной передо мной сцены. Гимназия превратилась в выпускной вечер точно так же, как и девять лет назад. Дискотечный свет сияет по всему залу, прожекторы фокусируются на массивной Эйфелевой башне, стоящей в углу, точно такой же, какой я ее помню. По всей комнате расставлены указатели парижских улиц. Адриана, должно быть, имеет к этому какое-то отношение.
А посреди комнаты стоит самый идеальный мужчина, одетый в черный смокинг.
Я иду к нему, пытаясь отдышаться и принять все это.
— Шарлотта.
— Лекс, что все это значит?
— Прежде чем ты скажешь что-нибудь еще, у меня есть платье и туфли, которые ждут тебя там.
Он указывает на раздевалку. Я все еще не понимаю, что, черт возьми, происходит, но следую его указаниям. Я подхожу и вхожу в раздевалку.
— Шарлотта… ты выглядишь потрясающе, — шепчет он.
— Мне кажется, ты уже говорила мне это однажды.
— Но на этот раз, надеюсь, ты не бросишь меня на танцполе.
— Лекс, что все это значит? Я имею в виду, это прекрасно, ты прекрасен.
— Мы не танцевали на выпускном балу, чтобы все видели. Я не смог прижать тебя к себе, и я не смог смотреть на тебя так, как смотрю сейчас.
— Я вроде как не хочу портить этот момент, но это только для нас.
— Правда? — спрашивает он с озорной ухмылкой на лице.
Я поворачиваюсь, и в дверь входят Рокки и Никки, Адриана и Элайджа, Эрик, Эмма, Кейт, Финн и Джен. Все девять одеты официально, в костюмах и платьях.
— Ты шутишь? — я смеюсь, не в силах осмыслить этот момент.
— И я не успела это сделать, — он прижимается к моему лицу и нежно кладет свои губы на мои. Это самый идеальный, нежный поцелуй, такой поцелуй, который проникает в желудок, удушая его бабочками.
Положив голову на плечи Лекса, я смотрю, как танцуют остальные. Каждый из них безупречно одет, они улыбаются, смеются, наслаждаются этим путешествием по дорожке воспоминаний. То, что самые близкие мне люди собрались в этой комнате, задевает мои эмоции, и я не могу сдержать слезу, которая скатывается по моей щеке. Куда, черт возьми, исчезла твердолобая Чарли? Я серьезно плачу из-за самых бессмысленных вещей в эти дни.
— Я должен кое в чем признаться… — говорит Лекс.
Мой желудок слегка вздрагивает. О, черт возьми, Чарли, он твой, он женился на тебе!
— В чем дело, мистер Эдвардс?
— Есть еще одна причина, по которой я это сделал.
— О?
Он убирает мои руки со своей шеи и вкладывает их в свои руки.
— Если бы я знал все эти годы назад в домике на дереве, что ты та самая, я бы избавил себя от кучи страданий. Неважно, что жизнь бросила на нас обоих, мы стоим здесь… вместе. Шарлотта, ты дополняешь меня. Восемь лет я верил, что встретил свою судьбу. Я был наказан за свои поступки, но каким-то образом кто-то дал мне второй шанс на жизнь, дал мне повод снова дышать. Шарлотта, ты — причина того, что я стою здесь с сердцем, полным любви. Благодаря тебе через пять месяцев исполнятся мои самые смелые мечты. Я хочу каждую частичку тебя, и я должен сделать это как следует. Окажешь ли ты мне честь, сделав нашу семью полной? Выйдешь ли ты за меня замуж, снова?
Он опускается на одно колено и открывает маленькую черную бархатную коробочку, внутри которой лежит изумрудное кольцо. Бриллианты почти ослепляют меня, но я перевожу взгляд и смотрю прямо в его глаза, его прекрасные глаза, и по какой-то глупой причине мой язык завязывается. Должна ли я ответить? Я уже сказала «да», когда выходила за него замуж. Ну же, Чарли, не оставляй его в подвешенном состоянии. Боже, если бы только мой мозг заткнулся на хрен. Подожди, что?
— Да, — пробурчала я.