Преследуя нас

Мэи?сен Кэт T.

— Джен, что он здесь делает? — спросил он горьким тоном, почти выплевывая слова.

Она стоит перед ним, положив руки ему на грудь, чтобы успокоить его. Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы объяснить ему причину. Я не боюсь этого придурка, и никогда не боялся. На самом деле, я презираю его по очевидным причинам.

— Финн, я хотел поговорить с тобой.

— Мне нечего тебе сказать, Эдвардс. Может, Чарли и простила тебя, но я так просто не забываю, — отвечает он.

— Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы,

особенно на глазах у твоей семьи.

Он просит Джен отвести детей на задний двор.

— У тебя хватает наглости появляться здесь. Думаешь, люди не начнут снова говорить гадости?

— Финн, мне все равно, что думают люди. Я здесь, потому что по какой-то причине ты что-то значишь для Шарлотты.

— Чертовски верно, значу! Она моя чертова лучшая подруга. Что ты собираешься делать? Подкупить меня?

Почему мне не пришла в голову эта идея? Вот только теперь я — тот самый Лекс, и, видимо, по мнению Шарлотты, я сострадаю.

— Да, потому что это сделает Шарлотту счастливой, — мои слова пронизаны сарказмом.

— Тогда скажи мне, почему ты решил снова показаться в этом городе?

— Я прошу Шарлотту выйти за меня замуж… как следует.

Без предупреждения он бросается на меня и бьет прямо в челюсть. Черт! Меня били на ринге, но я ожидал этих ударов. Я потрогал челюсть, боль пронзила меня. Я подношу руку к подбородку, чувствуется легкий привкус крови. Чертов мудак.

— Финн! — Джен входит в комнату, толкает его в бок, ругая за то, что он ударил меня.

— Прости. Лекс… давай я принесу тебе пакет со льдом, — она возвращается через несколько мгновений, и я кладу пакет со льдом на лицо.

Помогает. Боже, я так готов ударить его в ответ.

Почему я, блядь, ослабил бдительность?

— Почему ты думаешь, что Чарли согласится? — ноздри Финна раздуваются, адреналин выплескивается, когда он пытается оттолкнуть Джен в сторону.

На этот раз я готов.

— Ты ее лучший друг, я уверен, что ты можешь ответить сам на этот вопрос, — говорю я в ответ.

Джен предлагает мне сесть, и я сажусь на большой диван и начинаю говорить. Я объясняю им свои намерения и тот факт, что мне нужна их помощь, чтобы провернуть это дело. Джен бросается ко мне и обнимает меня, а я сижу, чувствуя себя несколько неловко. Не зная, что делать, я обнимаю ее, эту незнакомку, которую едва знаю.

— Ты сломал ее, ты знаешь… она была чертовски сломленной, — тихо говорит Финн.

— Я знаю, — просто отвечаю я, всегда так остро осознавая свои действия.

— Я хотел сделать это с того момента, как ты уехал из города.

— Я знаю, я заслужила это, — это правда, даже я должен признать это.

Я смотрю на часы. Мой водитель будет здесь через минуту. Я передаю пакет со льдом обратно Джен, и она сжимает мою руку и искренне улыбается.

— Послушай, мне нужно идти. Это будет много значить, если ты сделаешь это для меня, а взамен, как насчет того, чтобы я забыла тот факт,

что ты сломал Шарлотту также… сексуально. Перемирие?

— Я бы вряд ли назвала это перемирием… скорее, легким разрывом, — Джен смеется.

— Отлично, — протягиваю руку, и он неохотно пожимает ее.

— Для протокола, ребята, эта драка была очень горячей.

— Эдвардс, покинь мой дом сейчас же. Ты, — он указывает на Джен, — уложи детей спать. Я покажу тебе, что такое горячо.

Я закрываю за собой дверь, готовый отнести свое покрытое синяками лицо обратно домой.

***

В воскресенье я прихожу домой чуть раньше полуночи. Я вхожу в спальню, и хотя Шарлотта сказала, что подождет меня, она крепко спит.

Мне хочется войти в нее, но вместо этого я стою и смотрю на нее — ее крошечный храп едва слышен, глаза плотно закрыты, лицо уткнулось в подушку. У нее сияющий цвет лица, и я не могу не наслаждаться ее красотой, зная, что наш ребенок будет отражать ее красоту. Это невозможно не делать. Я в сотый раз за сегодня достаю телефон из кармана и смотрю на главный экран. Наш ребенок. Это один из тех моментов, когда у меня есть минута, чтобы оценить все хорошее в моей жизни, и все это лежит в нашей кровати, крепко спя.

Это переполняет меня, и желание родить ее разгорается с новой силой. Я раздеваюсь в быстром темпе и забираюсь в кровать. Она хнычет, и как бы я ни понимал, что ей нужен сон, эгоистичному, возбужденному Лексу она нужна больше. Я прижимаюсь к ее спине и без предупреждения ввожу свой член в нее, может быть, немного слишком быстро, но после нескольких ударов я чувствую, что влага накапливается, и ее стоны усиливаются.

— Лекс… — бормочет она, потянувшись сзади, чтобы притянуть мою голову к своей шее.

— Это я, детка, я скучал по тебе, — говорю я, вдавливаясь в нее сильнее на грани оргазма.

Она вскрикивает, ее тело напрягается.

Я не хочу, чтобы это заканчивалось — никогда не хочу, чтобы это заканчивалось.

— Кончи со мной, Шарлотта. Пожалуйста… вместе…

И вот так, я крепко притягиваю ее к себе и дергаю за ее эрегированные соски, заставляя ее выкрикивать мое имя, ее стенки сжимаются вокруг моего члена. Я держусь за ее бедро, стараясь не причинить ей боль.

— Блядь, — рычу я громко, так, чтобы услышали соседи и, возможно, весь многоквартирный дом.

Мы дышим неглубоко, она поворачивается ко мне лицом.

— Уже поздно. Я тоже по тебе скучала.

Я глажу ее по щеке и целую, не в силах скрыть улыбку, пока мои мысли блуждают.

— Почему ты улыбаешься? — спрашивает она, улыбаясь в ответ.

— Просто счастлив быть дома.

Впервые в жизни я нахожу его — не место, а человека, которого можно назвать домом.

Двадцать третья глава

Чарли

Когда я стою на крыльце и тупо смотрю на дверь, Лекс берет меня за руку и крепко сжимает ее.