Пресс-хата для депутата
Шрифт:
Понятно, конечно, она обижена. Мало того, что я не пришел вчера домой, так даже не позвонил и не предупредил, что не приду. Ее можно понять. Наверное, всю ночь страдала и мучилась, не зная, куда я пропал. Да, я скотина! Согласен. Я виноват и готов понести наказание. Ничего, сейчас попробую ей все объяснить!
– Надя! — осторожно сказал я, стараясь не спугнуть ее раньше времени.
— Да. — Она повернула голову, недоуменно посмотрела на меня, словно увидела первый раз в жизни.
Я подсел к ней поближе, пока не решаясь трогать за плечо. Когда женщина обижена, она не
— Я тебе все сейчас объясню.
— Да что объяснять-то! — бросила она с пренебрежением и отсела подальше.
Ничего, главное не сдаваться! Надо, чтобы она меня выслушала, а дальше что будет, то и будет. Если поймет, то простит.
— Понимаешь, мы загуляли немного, — начал объяснять я. — Все-таки старые друзья. От них так скоро не отвяжешься. Тем более, у кого-то из них был день рождения. Сама понимаешь, такое событие! Нельзя просто так встать и уйти. Ну, я и перебрал лишнего.
– Ну и что? — сказала она раздраженно и зло.
Похоже, она начала закипать. Надо приложить немало усилий, чтобы ее успокоить. Я улыбнулся и попытался объяснить:
— Вот поэтому не смог вечером приехать домой. Пришлось ночевать в чужой квартире. Утром просыпаюсь — ничего не помню.
— Мне-то что? — огрызнулась она. — Помнишь — не помнишь! Мне на это начхать три раза!
Она отсела подальше, на самый краешек скамейки, и отвернулась. Нет, чего она так злится? Ну, напился, ну домой не пришел! С кем не бывает! Первый раз, что ли! У меня же уважительная причина, день рождения все-таки! Только раз в году… и все такое прочее. Правда, я не знаю, у кого он был. Но это сейчас не важно! И чего она смотрит на меня, как на врага? Как будто я ее оскорбил в лучших чувствах!
– Ты обиделась, да? Все, последний раз, клянусь. Больше такое не повторится. Ну, прости, пожалуйста!
Я подсел поближе к ней, так что уперся в ее бедро, взял ее за руку. Я знаю, ей это нравится. Всем женщинам нравится, когда их берут за руку. Это немного сближает. Но она вырвала руку и закричала:
– Слушай ты, пьянь, отвали, а! Перебрал, так и не лезь! Сиди и переваривай!
— Ну, чего ты так разозлилась? — усмехнувшись, сказал я. — Давай спокойно поговорим!
Она смотрела на меня с испепеляющей ненавистью.
— Я мужа жду, понял, ты, ублюдок! Он сейчас придет, поможет тебе встать и уйти.
Я немного опешил. Но не надолго. Ну, чего она, в самом деле, разыгрывает из себя неприступную крепость! Мы все-таки не первый год вместе живем. Не помню, правда, какой по счету. Ну да, ладно! Всякое, кажется, бывало, и всякое мы друг другу прощали. Не помню сейчас, что конкретно, но было, наверное, всякое. И ругались, наверное, и мирились. Кажется...
– Какого мужа? — усмехнулся я. — Ты что, Надь? А я кто? Посторонний, да! Я не муж, что ли? Я так, мимо шел, к тебе подошел! Ну, ты, Надь, совсем меня за человека не считаешь! Я же прощения прошу, не просто так!
Она раздраженно ударила меня рукой по колену и вскочила со скамейки.
— Слушай, мне твои извинения нужны? Отвали, придурок!
Это уже переходило всякие границы! Ну, как такое можно терпеть? Что я ей, приблудный алкаш! Надо же, при людях на родного мужа руку поднимать!
— Кто
— Ты мне звонил? Ты? — пробормотала она. — Это мой муж мне звонил! Понял, козел! И я ему еще перезванивала, выясняла, точно ли он со мной хочет встретиться! Мой муж!
И тут произошло нечто такое, что повергло меня в шок. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни языком. Просто сидел, как пень, и тупо смотрел на них.
Надя увидела кого-то вдали и помахала рукой. Помахала какому-то мужику, который быстро приближался к нам.
— Федя, я здесь! — крикнула моя жена. — Иди сюда скорее!
Мужик перешел на бег и буквально подлетел к нашей скамейке. Это был молодой мужчина, крепкий и коренастый, с тяжелыми кулаками и твердым взглядом. Он показался мне знакомым, но я его не узнавал. Возможно, он был мне знаком когда-то до потери памяти, и теперь я его безнадежно забыл. Его лицо было озабоченно и серьезно. Я понял, что он шутить не намерен и не потерпит, если кто-то будет шутить с ним. Кто это такой, интересно!
– Федь, ну что ты так долго? — с отчаянием проговорила Надя, и показала на меня. — Тут ко мне какой-то пьяный пристал! Объясни ему, где тут выход, и пускай проваливает.
Федя покосился на меня, смерил пренебрежительным взглядом, словно оказался на скамейке рядом с дурно пахнущим бомжем.
А я все еще тупо смотрел на него, не понимая, кто он. Что это за наглый тип нарисовался вдруг в сквере и нагло влез в мои доверительные отношения с женой? Кто это, в конце концов? Я имею право знать или не имею! Это что, ее приятель? Или любовник? И почему она так беззастенчиво встречается с ним на моих глазах? Хочет показать, что она тоже свободного времени зря не теряет?
– Кто, вот этот? — уточнил, тем не менее, наглец и повернулся ко мне, загородив Надю своим телом. — Тебе чего надо?
Наконец, меня прорвало. Шок прошел. Пора было защищать свои права. Права мужа. Я вскочил со скамейки. Копившееся раздражение выплеснулось наружу.
– Как чего? — напористо выкрикнул я. — Она моя жена! И что мне надо, не твоего собачьего ума дело!
Мужик удивленно, во все глаза, смотрел на меня. Наверное, он никак не ожидал, что Надя придет с мужем. Тем более с таким оборванцем, каким я был на тот момент. Да, надо сказать, мой прикид не вызывал уважения. Помятый пиджачишко, небритая осунувшаяся физиономия и похмельный синдром в глазах. Ему, наверное, трудно себе представить, что у его любовницы может быть такого вида муж.
— Кто твоя жена? — недоуменно, со злостью, пробормотал он. — Надя?
— Надя! — повторил я. — Не понял, что ли?
— Чья она жена? — уточнил он.
— Моя, чья же еще! — пригвоздил я. — И мы с ней здесь встретились! Вот на этом самом месте. И всегда здесь встречались, еще со студенческой скамьи. Скажи, Надь! Так что иди по своим делам, парень, не мешай нам разговаривать! А то по зубам получишь!
На всякий случай я сжал кулаки. Хотя этот тип был посильнее меня. Но не сдаваться же мне, не отступать. Будь, что будет, но шею я ему должен намылить. Даже если он мне свернет мою перед этим. Но он повернулся к Наде и задал ей странный вопрос: