Преступление и наказание
Шрифт:
Прихожу на курсы, где нахожу ещё пятнадцать таких умников, получаю пишущие принадлежности, тетрадь и сижу, наслаждаясь первым уроком на тему «Электричество — это физическое явление».
Вдруг, по окончании дня, мне объявляют, что теперь я должен перейти в этот modulo de respeto. Я фигею: мы так не договаривались, я не хочу, но в тюрьме, как и в армии, приказы не обсуждаются.
Я матерюсь кириллицей, мой товарищ-румын латиницей, но смысл слов, большая часть которых в обоих алфавитах располагается в нижней их части, в переводе на любой другой язык звучит одинаково. Собираем барахло и на глазах оставшихся
У блатных народу больше. Сразу бросается в глаза нестроевая фигура зэков. Ровными ходят только те, кто в командных должностях. Остальные должны быть «чего изволите», потому жизнь в этом блоке может закончится внезапно и с большим понижением. Мне уже приходилось видеть таких, переведённых из «респето» к наркоманам. Весь их вид говорил о том, что они не против устроить самоубийство, но, просто не знают, как это сделать. Мне захотелось обратно. На свободу. И я даю себе слово, что по окончании учёбы напишу заяву о переводе в нормальный блок.
А пока изучаю правила, которые, со всех сторон, помогающие адаптироваться новичкам, сообщают в ненавязчивой форме. В принципе, ничего страшного, но смешно: взрослые мужики играют в детские игры, всем своим видом показывая, как они стараются перевоспитаться.
По утрам — общее собрание. Все расселись и старший блока просит новичков представиться. Прибывщие, в том числе и я — называем имена и номера блока откуда перевели.
— А теперь, дети, похлопаем дружно нашим новеньким.
Хе-хе! Нет, разумеется, фраза была составлена из других слов.
— А теперь, сеньорес, поприветствуем тех, кто к нам прибыл.
Все захлопали так, что я с интересом пробежался взглядом по участникам этого действа. Глаза потухшие, морды тупые, что говорило о том, что добрая половина из них стоит по утрам в очереди за дозой. Но аплодировали самозабвенно, потому что это сказал старший. Это закон, а закон нарушать нельзя. Закон надо исполнять. У меня поднялось настроение. Тем же моментом я фиксирую иронические умные физиономии, которые с интересом наблюдали представление. Здесь тоже есть нормальные, если считать нормальностью лицемерие.
Делаю обход зала. На одной двери в столовую висит бумажка: «В эту дверь входить нельзя. Иначе — замечание». На другой соответственно: «В эту дверь входить нельзя, иначе — замечание». Эти замечания можно получать за нарушение любых неписанных правил: полотенце, оставленное на кровати, на стуле, за несданную в стирку простыню, когда это делают все, за снятую на солнце рубашку в любой другой день кроме воскресенья и без разрешения старшего, за… Накопленные таким образом замечания в сумме дадут наказание и зэка переведут в другой блок, где он будет изо всех сил тереть окна и писать жалобные просьбы, умоляя вернуть его в палату номер шесть.
По воскресеньям в модуле проводят викторины «угадай слово», где премией будет освобождение на неделю от уборочных работ. Грамотно придумано: каждый нарк добровольно читает энциклопедии и словари в своё свободное время.
Тем временем продолжается учёба. Осилив природу электрических явлений, к концу третьего дня я узнал про закон Ома и про существование параллельных и последовательных соединений. Некоторые трудности
Когда пишешь серьёзные тексты по-иностранному, нужно писать серьёзные слова, которые я не всегда знаю. То есть, обычно я знаю, но не помню написания. Спрашиваю сокамерника.
— Хуан Карлос, как пишется слово ожидания? — а рука уже автоматически берёт словарь.
— «Э», «Эс», «Пэ» — произносит Хуан Карлос и повышает голос, видя, что я уже листаю словарь.
— Ты что, мне не доверяешь?
— Доверяй, но проверяй, — глубокомысленно замечаю я и веду пальцем по странице, — Кроме того, мы в тюрьме, а в тюрьме, вообще, никому доверять нельзя. — Нет такого слова!
Хуан Карлос столбенеет, закатывает глаза и мы в один голос произносим: — «Э», «Экис»…
И точно! На эти буквы находим слово expectativas.
— И как тебе доверять после этого!?
— Ё-К-Л-М-Н, говорит по-испански Хуан Карлос, — Давно я так не позорился!
ОБОРОТЕНЬ
Не зная Испании, в неё влюбляешься заранее. Ах, фламенко! Ах, коррида! Ах, Реал Мадрид и Хулио Иглессиас! И ещё» «Над всей Испанией безоблачное небо».
То, что Иглессиас живёт в Америке, а в Реал Мадрид, в основном, играют иностранцы, узнаёшь позже, но это не умаляет нового чувства. Посетив корриду, перестаёшь замечать храбрость тореадора и с некоторым недоумением обозреваешь, жаждущие крови лица зрителей на трибунах, среди которых много детей. Тореадора награждают отрезанным от свежеубиенного быка ухом, иногда двумя и, в особых случаях добавляют хвост. Тореадора уносят с арены на руках, и ты любишь эту Испанию. Любишь потому, что здесь тепло, появляется много знакомых. Некоторых, даже, считаешь друзьями.
Разобравшись во временных формах глаголов, в правилах испанской грамматики, начинаешь ощущать себя частью Испании, и появляется интерес к политической жизни страны. Привыкаешь говорить: «У нас в Испании» и стараешься не замечать заскоков испанских знакомых.
Вдруг попадаешь в тюрьму. Неважно, по какой причине. Штраф ли не заплатил, по подозрению к причастности к русской мафии, по глупости или не зная за что. Начинаются изменения. Розовые очки, до сих пор прочно державшиеся на носу, спадают и, вместо них, на глазах оказывается многократно увеличивающая лупа.
Испанцы боятся воды. Той, которая из душа льётся. Поэтому, некоторая часть зэков воняет так… ну…, в общем, как испанцы. Иногда в одной камере поселяются два таких, и воняет уже вся камера, когда открывают дверь. Арабы посмеиваются над такими аборигенами, а те местные, что знакомы с гигиеной, повышают голос, взывая к разуму соотечественников.
— Почему ты не моешься!? От тебя так воняет, что дышать рядом нельзя!
Но «Хрюше» хоть кол на голове теши, и он злобно огрызается на попытки изменить его привычки.