Преступление Летучего Отряда
Шрифт:
В телефонной трубке звучал голос его начальника.
— Это вы, Брадлей? К нам только что поступил донос от одного из этих торговцев кокаином в Оксфорде. Он сообщает, что вы найдете пакет с наркотиками в автомобиле мисс Перрмен. В дверцах машины имеются потайные отделения. Я пошлю Симмондса…
— Нет, нет, это излишне, я пойду сам, — возразил Брадлей. Он повесил трубку, вернулся к столу и снова взглянул на пакетики с белым веществом. Медлить более нельзя было. Надо принимать определенное решение.
Он направился на кухню и огляделся.
Затем отвернул кран. В течение пяти минут равнодушно следил за тем, как шумно стекавшая вода растворяла белое вещество. После того как от кокаина не осталось и следа, он сжег упаковку, оделся и направился в Скотленд-Ярд.
Часом позже он собрался доложить своему начальнику, что при осмотре автомобиля мисс Перрмен ничего обнаружить не удалось. Но начальника он не застал в Скотленд-Ярде, тот уже отправился домой.
Так Джон Брадлей нарушил свой долг. Если бы кто-нибудь сказал ему два часа назад, что он уничтожит во имя любви к женщине улики преступления, он бы расхохотался. А между тем его никогда не оставляло сознание, что рано или поздно Анн Перрмен вступит в конфликт с законом. Она ненавидела его — в этом он не сомневался, как и в том, что ненависть эта была слишком неискусной притворщицей, чтобы обмануть его. Анн пыталась при каждой встрече скрыть свое отношение к нему, и все же, расставаясь с ней, он читал в ее глазах искреннее облегчение.
Брадлей прошел в свой служебный кабинет, опустился на стул и задумался.
Из состояния полудремоты его вывел один из дежурных, принесший горячий кофе. Затем в его сознании опять возникла горькая мысль о том, что пройдет несколько часов, и он предстанет перед судом в качестве обвинителя женщины, которую любил всем сердцем…
В восемь часов утра Анн доставили в суд. В виде исключения ей предоставили возможность поехать на таксомоторе в сопровождении полисмена-стражницы и сыщика. Если бы она обладала в подобных делах опытом, то поняла бы, что полиция относит ее дело к разряду серьезных, требующих особого внимания.
В суде стражница обратилась к ней:
— Только что прибыл мистер Дурзер, ваш адвокат. Лучше всего будет, если вы побеседуете с ним в моей комнате.
Несмотря на то что при встрече с адвокатом присутствовала стражница, разговор удалось провести конфиденциально. Маленький адвокат отвел ее в сторону, к окну, и беспокойно забормотал вполголоса. Нервность этого тщедушного человечка несколько обеспокоила Анн.
— Не обращайте внимания на то, что мои руки так дрожат, — сказал он, заметив ее смущение. — Это у меня давнишнее нервное недомогание. — Он осторожно оглянулся по сторонам и продолжал: — Я пришел к вам с вестями от Марка. Очень возможно, что помимо этого пакета в… машине
— В машине? — изумилась девушка.
Он усердно закивал головой.
— В машине имеется два потайных отделения. Если вас спросят о них… то вы ничего не знаете. Поняли?
— Что мне предстоит?
— Я не знаю. — Он пожал плечами. — Я не мог сегодня сразу заняться поиском для вас адвоката, потому что вы еще не состоите под следствием.
Девушка изумленно взглянула на него.
— Что вы хотите этим сказать? Неужели мне предстоит провести в заключении еще не один день?
Дурзер опустил глаза.
— Все возможно. Мы пытаемся поручиться за вас — сделаем все, что в наших возможностях, но полиция постарается задержать вас, особенно, если она действительно обнаружила груз. И вообще в тюрьме вовсе не так плохо — надо только привыкнуть.
Анн Перрмен почувствовала, как тают ее силы. Нет, с тюрьмой свыкнуться она не сможет. Она снова вспомнила о Брадлее. Теперь она его ненавидела сильнее, чем когда-либо.
— В какой упаковке был этот… сахарин?
Он подробно ответил на ее вопрос.
— И сколько пакетиков там было?
— Двенадцать. Мистер Мак-Гилл говорит, что вам следует от всего отпираться.
Наступило продолжительное молчание.
— Что находилось в пакетиках?
— Сахарин, только сахарин, милая Перрмен.
— И что мне грозит, если меня признают виновной? То есть, я хочу сказать, что если полиция обнаружит сахарин?
Адвокат пожал плечами. На этот вопрос было нелегко ответить, хоть он и прекрасно отдавал себе отчет о том, какое именно наказание грозит девушке.
— Разве за это сажают в тюрьму?
— Нет, в первый раз дело обычно кончается штрафом — примерно в сто фунтов. Марк охотно уплатит его за вас.
Он почувствовал облегчение, убедившись в том, что разговор принял более безобидный оборот, а она подивилась его неожиданному оживлению. После того как Дурзер покинул ее, на прощанье приветливо помахав рукой, она заметила, как мимо камеры провели какую-то величественную фигуру. То был не кто иной, как мистер Зедеман. Очевидно, и он в чем-то провинился перед законом. Это открытие развеселило ее, но когда дверь снова захлопнулась, ей стало не по себе. Всю ночь она провела без сна, ворочаясь с боку на бок, под голову засунула неудобную и жесткую кожаную подушечку, и думала, думала, думала…
Но не ощущала страха. В первые минуты новизна ощущений заглушила все остальные чувства, однако затем ей стало ясно, что положение серьезнее, чем она полагает. Серые стены камеры наводили на грустные размышления. Ведь и Ронни сидел в такой же, и ему пришлось на своем веку познакомиться с тюрьмой…
Пожилая стражница принесла ей кофе и два ломтя хлеба. Она обрадовалась еде — лишь сейчас почувствовала до чего была голодна. После завтрака дверь снова отворилась, и стражница велела следовать за ней.