Преступление победителя
Шрифт:
Если Кестрель расскажет Арину правду, он откажется от мира, установленного ценой таких жертв. Не важно, любит он ее или нет. Арин в любом случае не станет смотреть, как она отказывается от свободы ради него. Он найдет способ разорвать помолвку, а Кестрель… Кестрель не станет ему мешать. Она не сможет противиться чувству, непреодолимой тяге к Арину, желанию раствориться в нем. Разразится жуткий скандал, а потом начнется война.
Поэтому Арин ничего не должен узнать, пусть даже ей придется лгать каждую секунду. Кестрель сумеет держаться
— Ладно, — согласилась она. — Скажи, как зовут твоего друга, а я поделюсь всем, что знаю о нем, в память о том, как ты защищал меня во время восстания. Валорианцы не забывают, кому и чем обязаны.
Арин даже не пошевелился.
— Я никогда не ждал ничего взамен. Я сделал это ради тебя.
— Вот именно. Задавай вопрос, я отвечу, и мы будем квиты.
— Квиты? Если так смотреть на все, мы с тобой не рассчитаемся никогда.
— Тебе нужны сведения или нет?
— Мне нужно… — пробормотал Арин, но остановился на полуслове. Когда он снова заговорил, его голос звучал ровно. — Моего друга зовут Тринн. Он работал уборщиком, мыл полы. — Арин описал внешность старого гэррани.
Кестрель сделала вид, что задумалась.
— Извини, но никого похожего не припоминаю.
— Может, подумаешь еще…
— Сомневаюсь. Во дворце сотни слуг и рабов. Не могу же я знать всех.
— Значит, никаких сведений от тебя не добиться?
— А на что ты вообще рассчитывал?
Арин тихо ответил:
— Когда-то я рассчитывал на многое.
— Что ж, — сказала Кестрель, — рада была поболтать, но мне пора возвращаться на бал. — Она сделала шаг к портьере.
Арин оказался быстрее и преградил Кестрель путь. К ней он не прикасался, но стоял так близко, что Кестрель различила очертания его губ и недобрый блеск в глазах.
— Это еще не все, — произнес Арин. Теперь запах моря, соленый и резкий, чувствовался еще сильнее. — Кестрель, ты не такая.
Она снова прижалась к холодному стеклу.
— Не понимаю, о чем ты.
— Ты говорила таким тоном… Думаешь, я не знаю, что это значит? Ты либо готовишь кому-то ловушку, либо пытаешься спрятаться за словами. И я знаю: на самом деле ты другая. Говори что угодно обо мне, о том, что между нами было, скажи, что солнце поменяло форму, а трава — цвет. Опровергай все истины, пока боги не накажут. Но я прекрасно тебя знаю. Этого отрицать нельзя. — Воздух между ними, казалось, вот-вот вспыхнет. — Я… думал о тебе. — Он понизил голос. — О том, что ты всегда была честна со мной.
Кестрель издала полузадушенный смешок — короткий, изумленный.
— Хорошо, я скажу иначе, — поправился Арин. — Да, ты обманывала меня, но оставалась верна себе, а значит — честна со мной. Я никогда не видел в тебе фальши.
— Может, ты забыл, что я натравила армию отца на ваш город?
— Я догадывался, что ты это сделаешь. А ты знала, что я знаю. Разве это ложь? Я не слышал от тебя неправды. Пожалуйста, Кестрель. Прошу тебя,
Она вцепилась в холодные каменные перила.
— Так тебе известно что-нибудь о судьбе Тринна? — спросил Арин.
— Нет. Пропусти меня.
— Постой, Кестрель… Ты правда хочешь выйти за принца?
— Ты, кажется, не хотел о нем говорить.
— Я и не хочу, но должен. — Губы Арина были совсем близко. — Скажи мне, это действительно твой выбор? Я не поверю, пока не услышу ответ от тебя.
Стекло холодом обжигало спину. Кестрель задрожала. Нужно только оторваться от балюстрады и шагнуть навстречу Арину, ведь это неизбежно. Как переливается через край переполненная чаша, так Кестрель неизменно тянулась к Арину.
Щетина царапнула ей щеку.
— Так что же? — произнес он. — Принц действительно тебе нужен?
— Да.
— Докажи мне, — прошептал Арин на ухо. Жар его тела опалил Кестрель.
— Арин, — проговорила она, — пусти меня.
Его губы тронули кожу у основания шеи, потом скользнули вверх.
— Докажи, что именно он тебе нужен, — продолжил Арин. Легкий поцелуй в щеку, потом выше, и его губы прижались к золотой полоске на лбу Кестрель.
— Верекс мне нужен, — повторила она, но голос прозвучал совсем слабо.
Теперь их губы почти соприкасались.
— Врешь, — выдохнул Арин.
Кестрель подняла руку и оттолкнула его, но в следующую секунду испугалась. Она нуждалась в его близости и поэтому разозлилась на себя.
— Я же сказала, пусти. Или станешь удерживать меня силой?
Арин отшатнулся, громко шаркнув сапогами. Он отдернул руки и застыл. Потом спрятал лицо в ладонях, будто тень недостаточно его скрывала. Пробормотав что-то, убрал руки.
— Прости, — наконец произнес он, резко дернул штору и вышел.
От хлынувшего света заболели глаза. Кестрель сморгнула выступившие слезы. Все вокруг казалось слишком ярким и размытым. Когда сердце наконец забилось ровнее и она поняла, что снова может видеть, дышать и думать, Кестрель осторожно вышла в коридор.
Вокруг никого не было, издалека доносилась музыка. О, как Кестрель ненавидела эту мелодию! Душный зал для приемов — вот и все, что ждет ее в будущем. Исчезнет ли когда-нибудь боль? И станет ли легче?
Нужно возвращаться на бал, ее отсутствие наверняка заметили. Рано или поздно император спросит, где его будущая невестка. Кестрель медленно побрела по коридору.
Она уже подходила к дверям, когда кто-то вышел из зала. Тенсен. Едва бросив взгляд на Кестрель, старик покачал головой и поспешил к ней. Судя по уверенным, быстрым шагам, он был не таким уж и дряхлым и явно не нуждался в трости.
— Вам туда нельзя, — заявил чиновник.
— Мне нужно…
— Вам нужно найти зеркало. Там, где никого нет. Потому что в зале только что появился Арин, и губы у него блестели. Возможно, все решат, что это от вина, а не от масла с золотом. Но они быстро поймут, что к чему, когда увидят вас.