Преступления глубинного государства. От 11 сентября до Дональда Трампа

Мейсан Тьерри

Франция думала, что у нее на руках козырной туз: шеф ливийского протокольного отдела Нурит Массуд Эль-месмари оказался изменником и попросил убежища в Париже. Саркози уверен: этот человек – доверенное лицо Каддафи и может назвать ему тех, кто готов предать. К несчастью, этот краснобай лишь вел ежедневник мероприятий вождя, не присутствуя на заседаниях.

Через несколько дней после подписания договоров в Ланкастер-Хаусе на ярмарку в Бенгази прибыла коммерческая французская делегация вместе с чиновниками из министерства сельского хозяйства, управляющими французской экспортной злаковой компании и «Франс Агример» с менеджерами «Суффле», Луи Дрейфуса, Гленкора, Кани Сереаль, Каржилл и

Конагра. Прибывшие вместе с ними агенты министерства безопасности тайно встретились в Бенгази с военными, чтобы организовать государственный переворот.

Предупрежденный Соединенными Штатами, Триполи 22 января 2011 года арестовал изменников. Ливийцы вообразили, что новый союз с Вашингтоном надежно защитит их; тогда как им уже была уготована смерть. Что до французов, тем оставалось лишь отступить в тень Большого брата – США.

Пока французы занимались подготовкой вторжения в Ливию, американцы начали операцию. Она была гораздо масштабнее, чем они говорили своему агенту Саркози. Речь шла не только о свержении Муаммара эль-Каддафи и Башара аль-Асада, как его убеждали, но всех светских правительств, которых собирались заменить на «братьев-мусульман». И начинали с дружественных государств (Туниса и Египта), предоставив британцам и французам заниматься враждебными (Сирией и Ливией).

Первый удар был нанесен по Тунису. В ответ на попытку самоубийства, предпринятую 17 декабря 2010 года уличным торговцем Мохамедом эль-Бузази, по стране прокатилась волна демонстраций против полицейского произвола, а потом и против правительства. Франция, поверившая в стихийность этих выступлений, предложила экипировать тунисскую полицию спецсредствами для подавления мятежа.

Николя Саркози и его министр внутренних дел Мишель Алльо-Мари доверяли Бен Али (президенту Туниса. – Прим. ред.) как человеку, с которым можно вести «личные дела». Построив и оснастив аэробус А330 как суперпрезидентский самолет, они перепродали два старых летательных аппарата, предназначавшихся для официальных визитов. Один – А319CJ – был потихоньку удален из реестра, и его уступили тунисской компании «Картаго Эйрлайнс», принадлежащей Азизу Миледу и Бельхасану Трабелси (брату жены Бен Али). Никому не известно, кто оказался счастливым бенефициаром этой сделки. После бегства Бен Али самолет будет возвращен и продан игорной компании в Сингапуре, а потом в Турцию.

Всецело занятые протежированием своего скупщика краденого, Николя Саркози и Мишель Алльо-Мари пришли в полнейшее изумление, когда президент Бен Али запросил в Париже приземления и политического убежища. Елисейскому дворцу едва хватило времени, чтобы отменить отправку грузового самолета со средствами для поддержки обещанного порядка, терпеливо ждавшего на выезде из ангара, пока уладятся все долгие формальности с таможней, и выпроводить машину свергнутого президента из своего воздушного пространства.

В это время в Египте специалист по информатике, инженер Ахмед Махер и исламистская блогерша Исраа Абдель Фаттах призвали 25 января 2011 года выступить против президента Хосни Мубарака, устроив «день гнева». Сразу же поддержанные катарским телевидением «Аль-Джазира» и «Братьями-мусульманами», они начали движение, которое с помощью неправительственных организаций и ЦРУ дестабилизировало весь регион. Начиная с 28 января каждую пятницу на выходе из мечетей собирались манифестации, возглавляемые сербами, воспитанными духовным отцом «цветных революций» – Джином Шарпом. Наконец, 11 февраля Николя Саркози из телефонного разговора со своим отчимом, послом США Фрэнком Уизнером-младшим, узнал, что по указке Белого дома тот убедил генерала Мубарака уйти в отставку.

Тогда США собрали

в Каире тайное совещание, на которое президент Саркози послал делегацию, включающую лоббиста Бернара Анри-Леви – бывшего любовника Карлы Бруни. Махмуд Джибрил, «брат-мусульманин», пришедший на совещание как второй человек в ливийском правительстве, обратно вышел уже лидером «оппозиции тирану». Среди присутствовавших там сирийцев были также Малик Аль-Абдех (работавший на Би-Би-Си и создавший Барада-ТВ на деньги ЦРУ и государственного отдела) и Аммар Кураби (состоящий во множестве ассоциаций по защите прав человека, создатель «Восток-ТВ»).

Так начались войны в Сирии и Ливии.

Начало войны с Ливией

По уверениям западной прессы, 16 февраля 2011 года ливийская полиция разогнала манифестацию в городе Бенгази, стреляя в толпу. С тех пор якобы страна восстала, а власть начала палить во все, что ни шелохнется. Предчувствуя возможное возвращение рабства, 200 000 рабочих мигрантов бежали из страны, и телеканалы показывали их, ожидающих перехода границы. По телевидению трижды выступал Муаммар Каддафи. Он разоблачал операцию, как организованную «Аль-Каидой», и заявлял, что готов к мученической смерти. Затем объявил о раздаче населению оружия, чтобы пролить «реки крови», уничтожить этих «крыс» и обезопасить страну. Эти фразы вождя, вырванные из контекста, вовсю тиражируются западными телеканалами, интерпретирующими их не как призыв к борьбе с терроризмом, а как начало репрессий против предполагаемой революции.

25 февраля в Женеве Совет ООН по правам человека с ужасом выслушал свидетельства ливийской правозащитной Лиги. Диктатор обезумел и «уничтожает собственный народ». Посол Пакистана начал гневно клеймить непропорциональное применение силы. Вдруг в зал вошла официальная ливийская делегация, подтвердила выслушанные свидетельства и заявила о своей солидарности с согражданами в их борьбе с диктатором. Резолюция была принята и передана Совету Безопасности. Тот сразу же проголосовал за принятие резолюции 1970 – на основании главы VII Хартии, регулирующей применение силы, – по странности, подготовленной уже несколько дней назад. Она содержала обращение к Международному уголовному суду и вводила против Ливии эмбарго. Эта мера наказания немедленно была подтверждена и расширена Европейским союзом. Но всех европейских лидеров перещеголял президент Саркози, заявивший: «Каддафи должен уйти!»

27 февраля повстанцы в Бенгази учредили Ливийский Национальный переходный совет. И в это же самое время уехавший из Триполи министр юстиции Мустафа Абдель Джалиль провозгласил временное правительство. Обе эти инстанции объединились: кажется, национальное единство было достигнуто. Тут же над Бенгази взвились знамена бывшего короля Идриса. Его сын С.А. Мохамед Сенусси просигналил из Лондона о своей готовности править страной.

Поскольку Абделю Джалилю не удалось убедить всех членов переходного совета воззвать о помощи к Западу, он приказал учредить Комитет по преодолению кризиса, располагающий абсолютной властью и возглавляемый вторым человеком в правительстве Каддафи – Махмудом Джибрилом, вернувшимся из Каира.

В Париже были восхищены тем, какой ловкий способ избран Вашингтоном, чтобы управлять событиями. Но аккредитованные в Триполи дипломаты и журналисты, противореча информации из Бенгази и Объединенных Наций, утверждали, что не видели никакой революции. Однако истина не имела значения, если предпочтительнее верить в видимость. Так «философ» Бернар-Анри Леви убедил французов в правоте аргументов, утверждая, будто лично уговорил президента Республики встать на защиту свободы после встречи с ливийскими «революционерами».