Преступления могло не быть!
Шрифт:
— Второго февраля вы участвовали в ограблении квартиры Кудабаева. Там мы нашли след и сделали слепок. Он совпадает со следом вашего сапога. Вот заключение экспертизы. Кроме того, след покрышки. Многие вещи, обнаруженные у вас, опознаны потерпевшими…
— Пиджак я купил на барахолке в Каскелене, — зло перебил Бондарев.
— Когда?
— Двадцать дней назад.
— А не пять дней, а? И не на барахолке, а в квартире Байрумова. Карабаксанов нагнулся к столу и вытащил сверток. — Вот теперь полный костюм…
Увидев брюки, преступник
Выиграть по займу — большая удача. На этот раз счастливчиков в одной из сберкасс Алма-Аты было много. Гражданин в енотовой шубе с довольным видом крепко сжимал в руках двадцатирублевую облигацию.
— Кажется, пять тысяч, — радостно проговорил он, подавая облигацию в окошечко.
— Одну минуточку… — сказала кассирша.
Ждать гражданину в енотовой шубе пришлось недолго: через несколько минут его вызвали к заведующему сберкассой.
За столом сидел сержант милиции и вертел в руках двадцатирублевую облигацию.
— Ваша?
— Моя.
— Нет, не ваша. Вспомните, где вы ее взяли. Это очень важно…
Посетитель тяжело опустился на стул:
— Купил… У Балобана. Принес вечером. А наутро — тираж. Выиграл…
Гражданин в енотовой шубе, назвавшийся Ройтманом, рассказывал Карабаксанову свою неприглядную историю плаксивым голосом:
— Вы знаете, пожадничал. За двести рублей на шесть тысяч облигаций это же дешево…
Все номера и серии облигаций, которые купил Ройтман у своего знакомого Балобана, совпадали с номерами похищенных у Байрумова.
К вечеру сотрудники уголовного розыска отыскали Балобана. Узнав обо всем, он, удивленно разведя руками, пробасил:
— Попросил сосед, Хусеном его звать, продать облигации. У меня денег не было. Понес к Ройтману. Тот взял. Не понимаю, что я сделал плохого?
Ночью был арестован Точиев — низкорослый, широкоплечий человек, с наглыми глазами. Он долго выкрикивал ругательства в адрес сотрудников, которые посмели взять его. Все обвинения отрицал. Отказывался даже от того, что передавал Балобану ворованные облигации для продажи.
Автомашина шла на большой скорости, с каждым часом приближаясь к цели. Карабаксанов, казалось, дремал, не обращая внимания на толчки. Но это только казалось. Он вспоминал, анализировал, и стройная цепочка фактов смыкалась. Недавно из одного города был получен пакет, которого он так долго ждал. Прибыли документы и дактилокарта с оттисками пальцев Аушева — матерого вора-рецидивиста. После трех дерзких налетов в Алма-Ате он вместе с двумя сообщниками скрылся в Киргизии, в глухом селе Калининском, куда сейчас мчалась машина с оперативниками.
Двери дома открыл седобородый старик со слезящимися глазами. Он испуганно взглянул
Карабаксанов решительно рванул на себя дверь в следующую комнату.
— А, милиция. Садись, гостем будешь, — пьяным голосом встретил их мужчина, сидящий за столом.
Услышав слово «милиция», его приятели — их было двое — подняли головы, тупо уставились на вошедших и снова уронили их на стол: оба были пьяны до невменяемости.
— Да здесь целый пир, — усмехаясь проговорил майор милиции, поглядывая на батарею опорожненных бутылок.
— Гуляем, — широко осклабившись, промычал сидящий за столом. — Садись, начальник…
Карабаксанов, указывая на пьяных, приказал:
— Вывести их. В машину!
— Суламбек! Магомет! — закричал, вскакивая из-за стола мужчина, приглашавший Карабаксанова.
Те вяло подняли головы и снова опустили их.
— Сидеть, Аушев, — майор милиции направил пистолет на вскочившего. Тот прыгнул в сторону и сунул руку в карман. Шофер Кручинин ловким ударом сбил преступника с ног.
— Обыскать его!
Через минуту из кармана главаря банды был вытащен револьвер системы «наган». В барабане не было одного патрона.
Начался обыск. Через несколько минут Карабаксанову принесли красивые золотые запонки. Осмотрев их, майор милиции удовлетворенно сказал:
— С монограммой А.Б. Именные запонки Байрумова…
После долгого и трудного следствия был суд. За вооруженное ограбление квартир рецидивисты Аушев, Лолохоев, Точиев и Ужахов приговаривались к строгой, долголетней изоляции от общества. Не забыло правосудие и их пособника — шофера Бондарева. Получил сполна.
Последние слова председательствующего замерли под сводами зала. А потом тишина раскололась от аплодисментов: трудящиеся приветствовали справедливый приговор, аплодировали советскому закону.
А. Михайлов.
Так не шутят
Машина медленно двигалась по улице, а они оба смотрели вперед и по сторонам, потому что это была их работа.
По тротуарам шли люди, кутаясь в платки, поднимая воротники. Было холодно. Снег с горных вершин опускался все ниже и ниже, а днем уже выпадал в долинах и белел до самых сумерек.
— Скоро домой, — сказал Добромыслов и потянулся.
Он представил уют теплой и светлой квартиры, ванну перед сном, ослепительные простыни. Потом вспомнил, что надо закончить очередную контрольную по английскому, И вздохнул. Сын, вероятно, спит. А жена проверяет тетради и ждет его.
— Опять будет сегодня бессонница, — сказал водитель, нарушая течение его мыслей. — Последнее время часто заснуть не могу. Силы как будто есть, а устаю…
Большие руки водителя лежали на баранке руля. Руки с обкуренными желтыми ногтями, с крупными вздувшимися венами.