Преступления могло не быть !
Шрифт:
А между тем Ильин в очередной раз сорвался: обругал ни за что ни про что мастера, бросил работу. Тут же в цехе члены бригады устроили собрание.
– Ты что, - возмущались заключенные, - хочешь по-прежнему бездельничать? За чужой счет жить? То ему табачку дай, то сахарку. Хватит. Не будешь работать - не жди спокойной жизни.
После собрания Тишкин разыскал Ильина. Заключенный сидел на скамейке, понурив голову. Капитан присел рядом.
– Они же вам добра хотят.
– Сволочи!
– выругался Ильин.
–
– А вам больше нравятся тунеядцы и их подпевалы?
– спросил Тишкин. Не дождавшись ответа, продолжал: - Те не ругают. Но им наплевать и на вас, и на ваше будущее. Бригада же хочет, чтобы вы стали работящим человеком. Да, что говорить...
– капитан поднялся, поправил фуражку.
– Зря, видно, я о вас хлопотать начал.
– Насчет чего?
– поднял голову заключенный.
– Договорился с начальником, что вас столярному делу учить будут.
Ильин помолчал с минуту и тихо сказал:
– Я буду, гражданин начальник, учиться на столяра.
Он сдержал слово: пошел в столярную мастерскую, стал старательно овладевать специальностью. Наблюдая за Ильиным на производстве, Тишкин видел, как преображается этот человек во время работы.
"Надо бы к общественной жизни его приобщить, да не все сразу, рассуждал Тишкин.
– Трудно ему переламывать свой характер. Долго в нарушителях ходил".
В один из дней Николай Михайлович получил долгожданную телеграмму и выехал на станцию. Вернулся вместе с худенькой молодой женщиной. Проводил ее в комнату общих свиданий, а сам прошел в свой кабинет.
– Звали, гражданин начальник?
– приоткрыл дверь Ильин.
– Да, заходите, садитесь.
Заключенный пристроился на стуле напротив Тишкина, вопросительно посмотрел на капитана.
– Вы как-то говорили, - произнес Николай Михайлович, - что никого из родных у вас нет. Так вот ваша сестра нашлась, приехала сюда.
– Шутите, гражданин начальник?
– Ильин взволнованно вскочил.
– Разве этим шутят, - капитан тоже встал, прошелся по комнате.
– Тут дело в другом. Что я ей скажу о вас? Хвалить пока не за что, а ругать вроде неудобно.
– Не говорите ей о моем прошлом, - голос заключенного дрогнул.
– Я на нем крест ставлю.
Николай Михайлович легонько подтолкнул Ильина к выходу:
– Идите! Сестра ждет вас в комнате свиданий.
– Спасибо!
– уже из-за двери крикнул Ильин.
Шло время. Разговор с сестрой, ее письма помогли Ильину разобраться в своих ошибках. Он начал интересоваться жизнью коллектива, записался в библиотеку. Теперь после работы его всегда можно было встретить с книгой в руках. Новый, светлый мир открывался его глазам. Впервые он почувствовал, что вокруг много интересного.
Ильин успешно освоил столярное дело и вскоре стал передовиком производства. Особенно ему запомнился день, когда он впервые перевыполнил норму. После работы увидел "Молнию": "Сегодня
Однажды Тишкин встретил Ильина возле клуба. Поинтересовался, как дела.
– Письмо от сестры получил вчера, - сказал заключенный.
– Пишет, договорилась на фабрике... Как выйду на свободу, примут меня на работу.
– Ну, и что вы решили?
– Буду жить у сестры, честно жить и работать, - твердо ответил Ильин.
Каждый думал о своем. Ильин - сейчас уверенно о своем будущем. Капитан пока еще с тревогой и некоторыми опасениями: парень меняет характер, и еще немало трудностей на его пути.
П.ВИТВИЦКИЙ,
подполковник внутренней службы,
В.ШИЛЯЕВ
СТАВКА НА ДОВЕРИЕ
– Вам бы только измываться!
– кричал мальчишка, вырываясь из крепких рук воспитателя.
– Вот, Ислам Гаффарович, - выпалил запыхавшийся лейтенант, - опять этот герой в карты играл.
– Ну и играл! Ну и наказывайте!
– и мальчишка вдруг заревел дико и истерично.
Высокий молодой лейтенант, немного отдышавшись, подошел к столу и налил в стакан воды. Но в один миг от капризной мальчишеской руки стакан разлетелся вдребезги. Подполковник Ислам Гаффарович Саттаров взял со стола графин:
– На-ка, друг, и этот сосуд хлопни. Ну что, не желаешь? Тогда садись...
Подполковник открыл шкаф, достал оттуда шахматы.
– Давай-ка сразимся! Ты же, как мне известно, чемпион класса.
Мальчишка растерянно кивнул головой. Шмыгая носом и подозрительно поглядывая на начальника, сделал первый ход. Сражение длилось несколько минут. Подполковник решительно встал из-за стола.
– Играешь-то, брат, пока не очень. Спешишь. А тут думать надо...
Вплотную подошел к подростку, положил на его хрупкое плечо руку.
– По дому, поди, соскучился? А?
– Нет у меня дома! И никого нету!
– взъерошился парнишка.
– Ну что ж, тогда иди.
– В штрафной, что ли?
– покосился мальчуган.
– Зачем же? В общежитие. Иди, отдыхай.
Парнишка стремглав выбежал из кабинета.
"Как найти дорогу вот к такому? Как счистить с его души уже успевшую накопиться плесень? А может быть, ты не за свое дело взялся, Ислам? Учился, хотел стать журналистом. Ну и продолжал бы работать в газете... "
Новый день заглядывал в окна, а начальник колонии все думал, искал пути-дорожки к сердцу трудного подростка. Оно было словно наглухо закрытая дверь.
В колонии Генку Кулакова звали Жмотом или Кулаком. Клички пристали к нему. Генка не обижался: он действительно был скуп и ленив. До колонии жил в детдоме. Часто убегал из него, снова попадал в сомнительные компании, участвовал в кражах. Последний раз, убежав из детдома, работал в колхозе на сборе яблок. И это ему надоело. Украл велосипед, и вот результат: оказался в колонии...