Преступная связь
Шрифт:
— А как ты меня описал? — поинтересовалась она.
Эндрю непонимающе уставился на нее.
— Когда посылал за мной Билли.
— А, вот ты о чем. Я сказал, что тебя зовут миссис Уэллес, и что ты — высокая, потрясающе красивая блондинка.
— Ты действительно считаешь, что я высокая?
— Да.
— А какой, по-твоему, у меня рост? — спросила она и снова наклонилась за бокалом, дав ему возможность вдоволь насмотреться на ее обнаженную грудь, а затем приняла прежнюю позу — сплошная невинность и наивность.
— Пять футов десять дюймов, — предположил он.
— Во мне пять футов
«Так, и что там у нас происходит под халатиком? — гадала она. — Проявляем признаки жизни?»
— Ты кажешься выше, — заметил Эндрю.
— Иллюзия, — отмахнулась Сара и сменила положение ног. — Ты действительно считаешь меня красивой блондинкой?
— Еще как считаю.
— Что еще ты сказал ему обо мне?
— Больше ничего.
— Ты описал ему, какая у меня грудь?
— Нет.
— Как, тебе не нравится моя грудь?!
— Очень даже нравится.
— Тогда почему ты ее не описал ему?
Она уже сама начала заводиться, представив, как он рассказывает о ее груди постороннему мужчине.
Эндрю молчал.
— Как ты думаешь, он возбудился бы, если бы ты описал ему мою грудь?
— Весьма вероятно.
— И то, какие у меня соски? — она, широко распахнула халат на груди. — Тебе нравятся мои соски?
— Да.
— Видишь, они набухли.
— Вижу.
— А ножки мои тебе нравятся?
Сара вытянула ноги перед собой, оттянув носки и подняв полы халата до колен. — Ты говорил ему о моих ножках?
— Нет.
— Значит, ножки мои тебе тоже не нравятся?
— Я обожаю твои ножки. Но ему я о них не говорил.
— А говорил, что я натуральная блондинка?
Она скинула халат с плеч и изогнулась ему навстречу.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что ты со мной делаешь? — хриплым голосом спросил он.
— А что я с тобой делаю?
— Чего ты добиваешься?
— Я хочу возбудить тебя.
— Ты и возбуждаешь. Никогда не видел женщины, которая могла бы так возбуждать.
— Хочу, чтобы у тебя опять встал, — прошептала она.
— Уже.
— Хочу, чтобы ты проник в меня.
— Да.
— Сейчас же, — простонала Сара. — Хочу, чтобы ты трахнул меня сию же секунду!
Он поднялся с дивана и подошел к ней. Под хлопчатым халатом угадывалось, как он возбужден. Эндрю развязал пояс, и халат упал. Одной рукой Эндрю крепко взял ее за подбородок. Другой отбросил прядь волос с уха и большим пальцем раздвинул ей губы...
— Да, — успела шепнуть она. — И это тоже.
Она ненавидела ходить по магазинам по субботам. Она ненавидела ходить по магазинам с Молли. Она ненавидела ходить по магазинам с Хите.
И погода тоже стояла отвратительная. Погода испортилась еще в четверг, когда Сара проснулась с мыслями об Эндрю и услышала, как плещется в ванной Майкл. Сперва она решила, что проспала, но оказалось, что он встал раньше обычного. За окном шел снег, и у Сары мелькнула надежда, что из-за снегопада отменят занятия. В таком случае она могла бы позвонить Эндрю и сказать, что скоро приедет, — но нет, тогда и дочь ее тоже останется дома. В любом случае снегопад начал стихать к девяти и перестал к полудню, оставив на память о себе грязную жижу, которая замерзла той
Молли канючила новые кроссовки; такие уже есть у всех в классе, кроме нее. Вместо шнурков какие-то диски, черт их там разберет. Хите тоже искала нечто такое, что снова сделает ее молодой и восхитительной. Тридцать пять лет, и она хочет выглядеть еще моложе! Сара не ждала от предстоящего похода ничего хорошего. Они уже обследовали универмаг «Блуми» — безрезультатно — и теперь направлялись на Пятую авеню, кишмя кишащую японскими туристами и насквозь пронизываемую ледяным ветром, словно прилетевшим прямо из Арктики. Щеки у Сары замерзли и шелушились, губы обветрились, из носа текло и она с удовольствием предпочла бы в такое отвратительное воскресенье просто посидеть и почитать книгу. Вдруг она поняла, чем она на самом деле занялась бы сейчас с огромным удовольствием...
— Где теперь живет дядя Дуг? — спросила Молли.
— Не знаю, — ответила Хите.
— Со своей телкой? — не унималась Молли.
— Кажется, он больше с ней не встречается.
Сара задумалась, можно ли ее саму считать чьей-то «телкой»? Может ли тридцатипятилетняя замужняя дама и мать быть «телкой»?
— Наверное, его адвокат посоветовал ему воздержаться от адюльтера до тех пор, пока мы не достигнем договоренности.
— Что такое адюльтер? — не поняла Молли.
— Интрижка, — объяснила Хите.
«Интересно, знает ли Молли, что такое интрижка? — подумала Сара. — И что сказала бы Молли, если бы узнала, что у ее матери интрижка с человеком, который спас ей жизнь менее месяца тому назад».
Впрочем, у них не интрижка. У них — Сара и сама не знала, как назвать то, что происходило между ней и Эндрю. Зато она твердо знала, что не может ни на миг перестать думать о нем, не может перестать хотеть его. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Даже когда была по уши влюблена в того баскетболиста из Дьюка, который первым уложил ее в постель — точнее, на заднее сиденье «мустанга» — через три недели после знакомства. Тогда ей только исполнилось восемнадцать, и она с ума по нему сходила. Она еще сказала своей соседке по комнате, что на баскетбольной площадке Авери — его звали Авери Хауэлл, был он рыжеволос, весь в веснушках и ростом в шесть футов пять дюймов, — так вот, что Авери на баскетбольной площадке — это «ожившая поэзия». Буквально так. Восемнадцатилетняя Сара Фитц, влюбленная как мартовская кошка. Но даже то чувство не имело ничего общего с тем, что она испытывала рядом с Эндрю. Но можно ли это назвать любовью? Нет, и она знала правильное название происходящему. А значит, она — типичная «телка».
— Вопрос, мама.
— Что? Извини, я задумалась.
— Тетя Хите задала тебе вопрос.
— Мой вопрос заключался в следующем, — повторила Хите тоном гораздо более раздраженным, чем того допускала ситуация. — Пойдем ли мы в ту маленькую омлетную на Шестьдесят первой или доедем до «Коко Паццо»?
— Я голосую за «Коко Паццо», — заявила Молли.
— Там слишком дорого, — отрезала Сара.
— Я угощаю, — возразила Хите.
— Все равно.
— Значит, омлеты, — заключила Хите и тяжело вздохнула.