Преступная связь
Шрифт:
— Только не в среду, — ухмыльнулся Джорджи. — Среда — день блондинки.
— Не в среду. Но слушать придется внимательно.
— Как ты думаешь, записи, которые мы получаем, не подтасованы? — неожиданно спросил Джорджи.
Майкл помолчал, прежде чем ответить.
— Скорее всего, да.
— Я тоже так считаю, — сказал Джорджи. — Вероятнее всего, Реган и Лаундес слушают дольше, чем положено.
— Не только они, а все три смены.
— Майкл, из-за этого могут возникнуть...
— Знаю. Пора с ними еще раз провести беседу. Им придется
— Но не раньше чем состоится встреча. Если там произойдет нечто важное, рисковать и вводить новых людей нам нельзя.
— Да, не раньше чем состоится встреча, — согласился Майкл, посмотрел на часы и тут же потянулся к телефону. Дома не сразу сняли трубку.
— Алло?
— Сара, это я. Я знаю, что мы обедаем с Лири, но вот только где?
— У «Ринальди».
— Отлично. Тогда я еду домой.
— Мы договорились на семь часов, Майкл.
— Значит, мне пора выходить.
— Не опаздывай, дорогой, ты ведь их знаешь.
— К шести приеду.
— Не позже. Прошу тебя.
— Обещаю.
Сара повесила трубку и подумала, не попробовать ли ей еще раз дозвониться до Эндрю. Молли смотрела что-то очень шумное по телевизору в холле. Если позвонить из спальни, ее наверняка никто не услышит.
После некоторых колебаний она решила не рисковать.
Ричард Лири, по профессии юрист, писал забавные рассказики об адвокатах и о законе в любые журналы, которые соглашались их печатать. Майкл подозревал, что он лелеял мечту прославиться на этом поприще. Ричард рассказал, что сейчас он работал над эссе о преступной связи.
— Что такое «преступная связь»? — поинтересовалась Сара. — Гомосексуальный контакт между преступниками?
— Нет, это гражданское правонарушение, — ответил Ричард.
— А это что за зверь? — вступила в разговор его жена.
Рози отлично знала, что такое гражданское правонарушение. Она прожила с юристом целых двадцать лет.
— Цитирую: «Гражданское правонарушение есть действие, повлекшее за собой в качестве последствий материальный ущерб или моральный урон, совершенное осознанно, в результате небрежности или в нарушение ранее принятых обязательств, и которое может являться предметом судебного разбирательства».
— За исключением невыполнения ранее принятого обязательства, — добавил Майкл.
— Да, например, при нарушении контракта, — согласился Ричард.
— Ненавижу, когда юристы начинают говорить о законах, — вздохнула Рози.
— Как бы то ни было, — не унимался Ричард, — преступная связь определяется как осквернение супружеского ложа...
— Умоляю, только не за едой, — взмолилась Рози.
— ...или акт прелюбодеяния, — невозмутимо продолжал Ричард, — или нарушение клятвы верности.
— Иными словами, траханье с посторонними мужчинами, — перевела Рози и в деланном ужасе прикрыла себе рот ладонью.
— Иными словами, адюльтер, — уточнил Ричард, — в результате которого муж признается потерпевшей
— А как насчет жены? — спросила Рози. — Если гуляет на стороне как раз муж?
— Гражданским правонарушением считаются только развратные действия со стороны жены.
— Как всегда, — пожала плечами Рози.
— Что и является темой моего эссе, — кивнул Ричард. — На мой взгляд, движению за равные права для женщин стоит обратить на это внимание, хотя данная статья и была отменена в тысяча девятьсот тридцать пятом году.
— Ты хочешь сказать, что до тех пор...
— До тех пор мужчина мог подать в суд на другого мужчину за преступную связь. За адюльтер с его женой.
— Забавное название для траханья на стороне, — фыркнула Рози. — «Преступная связь».
Сара подумала, что точнее названия не придумаешь. Она не смела поднять глаз от тарелки. До ее ушей доносились разглагольствования Ричарда о распространенности подобных исков в Англии семнадцатого века, когда размеры штрафов нередко доходили до десяти и даже двадцати тысяч фунтов стерлингов, а она тем временем боялась встретиться глазами с Майклом и думала: «Да, преступная связь — вот что происходит между мной и Эндрю в его спальне. Мы — пара грабителей, разрушающих семью, и ущерб от нас не восстановить ни одному суду в мире».
— Но все-таки, что за название — «Преступная связь». — Рози обернулась за поддержкой к Саре.
«Именно преступная связь», — подумала Сара. А вслух сказала:
— Звучит действительно странно.
Собрание состоялось утром в четверг, двадцать третьего марта. В наушниках в комнате на Гранд-стрит сидел Лаундес. Реган все еще дулся на Майкла за то, что тот счел возможным устроить всем трем сменам еще одну лекцию по минимизации, завершив ее плохо завуалированной угрозой.
— Я знаю, что все вы осознаете важность нашего расследования, — сказал он. — И полагаю, вы ничуть не хуже меня понимаете, что случится, если из-за кого-то из вас поставят под сомнение весь материал, который мы с таким трудом собираем. Поэтому повторяю еще раз: если сомневаетесь — выключайте аппаратуру.
Еще он попросил их удвоить внимание в ближайшие дни и недели, поскольку смерть Руди Фа-виолы обязательно вызовет какие-то волнения. И вот они сидели сегодня, через три дня после начала весны, прямо посреди этих самых волнений и слушали, как сломанные носы решают, кто из членов организации займет место казначея.
Головорезы начали собираться в два часа дня.
Бенни Ваккаро больше не гладил одежду в задней комнате отцовской лавки. Из разговора между ним и Эндрю Фавиолой, услышанного и записанного ранее, детективы узнали, что теперь он работал на пирсе в Вест-Сайде, возможно, разгружая контейнеры с двойным дном и всякого рода контрабандой. Правда, это были только предположения. Ни о чем незаконном речи не шло. Они отключили аппаратуру сразу же, как только поняли, что Фавиола предлагает Бенни на первый взгляд честную работу.