Преступники-сыщики (сборник)
Шрифт:
Они уже приступили к десерту, когда Айсола вдруг положила на скатерть два пальца.
– Кто там? – беззаботно осведомился ее спутник, заметив сигнал об опасности.
– Тот человек, о котором я тебе рассказывала, – он сидит за столиком прямо позади нас.
Вскоре ее спутник оглянулся с деланой небрежностью.
– Значит, это и есть знаменитый Гонсалес! Доходяга, которому я сверну шею…
– Этот доходяга убрал с дороги многих гигантов, Эмилио, – прервала она его. – Ты знал Саккориву – разве он не был могуч? Этот человек убил его, застрелил в собственной
– Он что, контрреволюционер? – спросил Эмилио, на которого ее слова произвели должное впечатление.
Она покачала головой.
– Товарищ Саккорива был крайне неразборчив с женщинами. И пострадал из-за какой-то девчонки. Гонсалес смотрит в нашу сторону: я подзову его.
Увидев поданный ему знак, Леон с ленцой поднялся из-за стола и пересек переполненный танцпол.
– Сеньорита, вы никогда не простите меня! – в отчаянии заявил он. – Вот он я, и вновь не свожу с вас глаз! Но пришел я сюда только потому, что мне стало скучно.
– Давайте поскучаем вместе, – сказала она, одарив его своей самой очаровательной улыбкой. – Познакомьтесь, это герр Гальц из Лейпцига.
Глаза Леона лукаво блеснули.
– Ваши друзья меняют национальность с такой же легкостью, как и свои имена, – сказал он. – Я помню герра Гальца еще по тем временам, когда он был Эмилио Кассини из Турина!
Эмилио неловко заерзал на стуле, а Айсола развеселилась.
– Да вы вездесущий! Потанцуйте со мной, сеньор Гонсалес, и пообещайте, что не станете убивать меня!
Они сделали два круга по танцполу, прежде чем Леон прервал молчание.
– Будь у меня ваше лицо, фигура и молодость, я бы прекрасно проводил время и не лез бы в политику, – обронил он.
– А если бы я обладала вашим умом и коварством, то сбросила бы с трона многих тиранов, – дрогнувшим голосом парировала она.
Больше они не обменялись ни словом. Но, выйдя в вестибюль по окончании вечера, Леон обнаружил, что дама со своим спутником стоят там в ожидании чего-то. Снаружи лил проливной дождь, а машина Айсолы куда-то подевалась.
– Я могу подвести вас, прекрасная леди? – улыбка Леона была способна растопить айсберг. – У меня непритязательное авто, однако оно в вашем полном распоряжении.
Айсола заколебалась.
– Благодарю вас, – промолвила она наконец.
Леон, истый образчик галантности, настоял на том, чтобы сесть спиной к водителю. Это было не его авто. Обычно он крайне нервничал, если за рулем сидел кто-то другой, но сейчас не возражал.
Они пересекли Трафальгарскую площадь.
– Шофер свернул не туда, – вдруг резко бросила Айсола.
– Наоборот. Эта дорога ведет в Скотланд-Ярд, – возразил Леон. – Мы называем ее «Дорогой Счастливого Путника» – уберите руку подальше от кармана, Эмилио. Мне случалось убивать людей и за меньшие грехи, и я держу вас на мушке с тех самых пор, как мы выехали из клуба!
Ранним утром в полицейские управления Фолкстона и Дувра полетели каблограммы: «…Немедленно
Относительно Айсолы никаких указаний не требовалось. Для такой прекрасной леди ее поведение было непростительным.
– Она исчеркала весь свой блокнот, – с грустью сообщил Леон. – Мне еще не доводилось видеть столь несчастного «Счастливого Путника», когда она оказалась в Скотланд-Ярде.
Обсуждая это дело за утренней беседой, одной из тех, что давно уже превратились в ежедневную традицию на Керзон-стрит, Манфред воспринял срыв заговора как нечто элементарное.
– Если вы намерены и далее пренебрежительно отзываться о моем гении вкупе с дедуктивными способностями, то я сейчас расплачусь, – заявил Леон. – А вот Раймонд полагает, что я очень умен. И я не позволю кому-либо оспорить сей вердикт. А вы, Джордж, стареете и становитесь брюзгой.
– Преступление и впрямь было раскрыто весьма умело, – Манфред поспешил задобрить своего улыбающегося друга.
– И сама схема выстроена очень умно, – продолжал Леон, – к тому же совершенно в духе Айсолы. Но, боюсь, когда-нибудь она выкинет что-то чересчур оригинальное, и в конце концов ее застрелят. В данном случае она подыскала семерых мужчин, имевших некоторое сходство с членами ее банды убийц. Подобрав таковых, она сделала им паспорта – вот почему интересовалась, знакомы ли они со священником, ведь подпись падре на фото и в анкете ничем не хуже закорючки адвоката. Их документы она передала своим дружкам, в то время как «Счастливые Путники», семеро невинных людей, отправились в богом забытые места. Свою же шайку под другими именами Айсола намеревалась переправить в Италию – во всех паспортах стояла виза именно в эту страну.
– И что, – осведомился Манфред, – вашего подставного Т. Барджера арестовали в Дувре?
Леон покачал головой.
– Человека, который должен был отправиться в путь с паспортом на имя Т. Барджера, на самом деле звали Эмилио Кассини – я сразу уловил несомненное сходство. Айсола ругалась, как базарная торговка, но я быстро утихомирил ее, высказав предположение, что ее мужу будет интересно узнать кое-что о дружбе своей супруги с Эмилио… Я давно наблюдаю за ней, и потому мне многое известно.
Минул год с той поры, как лорд Гейдрю прибег к помощи «Благочестивых», контора которых под знаком треугольника на двери располагалась на Керзон-стрит. Голова у него была тонкой и вытянутой; после первой же их встречи Пуаккар, оценив его склад ума и телосложение, высказал мнение, что он – человек низкий и подлый. К тому времени как они встретились с ним в последний раз, предположение превратилось в твердую уверенность, поскольку его милость имел наглость отвергнуть счет на возмещение расходов, понесенных Пуаккаром, и это несмотря на то, что Манфред и Гонсалес рисковали жизнью, дабы вернуть Гейдрю похищенный бриллиант!