Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге
Шрифт:
В Новый 1918 год Государыня подарила Евгении Андреевне Евангелие с надписью: «Харитоновой с семьёй. Александра», которое она читала вплоть до самой своей смерти.
Начало этого года не принесло Царской Семье ничего хорошего, и бывший Старший повар И. М. Харитонов был вынужден порою обращаться к обеспеченным тобольчанам за финансовой помощью, необходимой для нормального питания Августейших Узников.
В своей книге «С Царём и за Царя» О. Т. Ковалевская совершенно справедливо подмечает:
«В Тобольске Харитонов часто ходил по богатым купцам и другим известным жителям города и просил взаймы – для Царской Семьи. Ему часто отказывали, а когда давали, требовали записывать каждую мелочь. Невозможно без чувства глубокой горечи
543
Ковалевская О. Т. Указ. соч., стр. 91.
С ликвидацией Гофмаршальской Части в январе 1918 года Приказом Административного Отдела Народного Комиссариата Имуществ Р.С.Ф.С.Р. за № 3485 от 30 июня 1918 г. И. М. Харитонов был уволен от службы с назначением пособия 640 руб. в год.
Когда в мае 1918 года И. М. Харитонов вместе с остальными слугами уезжал из Тобольска в Екатеринбург, ему было разрешено проститься с женой и детьми. Об этом прощании Евгения Андреевна впоследствии рассказывала своим детям и внукам. Пристань, где стоял готовый к отправке пароход «Русь», на котором увозили Августейших Детей, была почти пуста. Наследник Цесаревич всё время глядел в окно каюты и беспрестанно махал рукой в направлении берега. На берегу стояла дочь Е. С. Боткина – Татьяна, а на другом месте – Е. А. Харитонова со своей десятилетней дочерью Екатериной, которая также махала рукой Наследнику Цесаревичу. И это расставание с ним на тобольской пристани запомнилось ей на всю жизнь.
«Как бы предвидя участь уезжающих, камердинер Императрицы А. А. Волков сказал Ивану Михайловичу: “Оставьте золотые часы семье”, на что тот возразил, что при любых обстоятельствах надо вести себя так, как если бы всё было к лучшему. Кроме того, оставленные часы огорчат семью. “Вернусь – с часами, а не вернусь, – зачем их пугать раньше времени?”, – так по воспоминаниям Волкова говорил Харитонов. Там на пристани Иван Михайлович в последний раз простился с женой и дочерью. Больше им никогда не было суждено увидеться в этой жизни». [544]
544
Там же, стр. 92.
Простившись с женой и дочерью, Иван Михайлович Харитонов отбыл в Екатеринбург, где был помещён в ДОН, в котором провёл последние дни своей земной жизни. (Автор не исключает, что перед тем, как допустить И. М. Харитонова к Царской Семье, от него также была получена расписка, аналогичная по содержанию с расписками, отобранными у К. Г. Нагорного и А. Е. Труппа.)
Через несколько дней после того, как А. Е. Труппа и И. М. Харитонова водворили в их новое жилище, произошёл инцидент, который мог принять и вовсе дурной оборот. 1 июня 1918 года И. М. Харитонов и А. Е. Трупп производили уборку комнаты, находящейся по соседству с комендантской и освободившейся ввиду ареста И. Д. Седнева и К. Г. Нагорного. Вытирая пыль с верхней части шкафов, они обнаружили восемь заряженных ручных гранат, вероятнее всего, забытых там караульными по преступной халатности…
Об этой находке И. М. Харитонов немедленно доложил помощнику коменданта, [545] после чего все обнаруженные гранаты были перенесены в комендантскую комнату, где, после визуального осмотра, разряжены. Однако если предположить, что гранаты эти были оставлены не случайно, а с провокационной целью «доказательства предполагаемого побега» или очередного «контрреволюционного заговора», то можно смело сказать, что готовившаяся провокация была сорвана только благодаря грамотным действиям И. М. Харитонова и А. Е. Труппа.
545
В
«Около часа дня поступило заявление повара Харитонова о том, что что-то лежит на шкафу в комнате, где помещались раньше гр. [аждане] Седнев и Нагорный, по приходе моём туда оказалось, что на указанном Харитоновым шкафу лежат восемь заряженных бомб: пять из них бутылкообразные за №№ 35, 73, 92. Остальные две без №№, две бомбы круглые и одна яйцеобразная № 11, которые по приносе в дежурную комнату были разряжены. При дальнейшем расспросе гр. гр. Харитонова и Труппа выяснилось: ввиду кладки каменщиками новой плиты в комнате, где помещались Харитонов и Трупп, ими была занята рядом стоящая свободная комната, то он, Харитонов, желая очистить пыль в комнате, обнаружил лежащие на шкафу бомбы и заявил в дежурную комнату, о чём мной было сообщено коменданту Дома особого назначения тов. Авдееву, а им, в свою очередь, сообщено председателю област[ого] Совета тов. [арищу] Белобородову».
С появлением в доме Ивана Михайловича питание узников за счёт его кулинарных талантов значительно улучшилось. Первым делом, он сумел осуществить ремонт ранее дымившей плиты, после чего узники перестали быть полностью зависимы от доставки блюд из «советской столовой». Теперь Старший повар готовил для них лично. И не только первые и вторые блюда, но выпекая даже и хлеб.
О том, что подавали в то время к столу Августейшим Узникам, каких-либо сведений не сохранилось. Точнее, почти не сохранилось. Однако думается, что Их пища не разнообразилась какими-либо особыми деликатесами, поскольку, судя по получаемым из магазинов и лавок счетам, основным продуктом, доставляемым в ДОН, было мясо.
Поставки этого продукта в ДОН производились приблизительно раз в два дня. Но случались и перебои. И тогда И. М. Харитонову приходилось, что называется, выкручиваться.
Свой первый обед для всех узников ДОН он приготовил и подал к столу 17(4) июня 1918 года, о чём Государь сделал запись в Своём дневнике на следующий день:
«(…) Со вчерашнего дня Харитонов готовит нам еду, провизию приносят раз в два дня. Дочери учатся у него готовить и по вечерам месят муку, а по утрам пекут хлеб. Недурно!» [546]
546
Дневники Николая II и Императрицы Александры Фёдоровны в двух томах. Том второй (1 августа 1917 – 16 июля 1918), стр. 479.
Да, именно 18 (5) июня И. М. Харитонов порадовал узников ДОН тем, что впервые испёк для них вкусный хлеб из просеянной муки, привезённой накануне из магазина Накаракова.
После этого удачного дебюта Великим Княжнам (наверняка, по совету И. М. Харитонова) захотелось испечь для всех пирог с крольчатиной, в приобретении которой им, конечно же, было отказано.
Надо сказать, что кулинарный талант и личный пример, теперь уже не суповника, а «повара-универсала», И. М. Харитонова вообще так увлёк Великих Княжон, что те с самого первого дня взялись помогать ему не только в выпечке хлеба, но и во всей прочей стряпне.
20 (7) июня случился очередной перебой в доставке мяса. Но не растерявшийся И. М. Харитонов приготовил для всех в этот день вкусный макаронный пирог. Не меньшую радость доставлял узникам и компот, приготовленный им из сухофруктов, доставленных немногим ранее из уже упоминаемого магазина Накаракова. Это событие также запомнилось Государыне, которая отметила в Своём дневнике:
«(…) 1 ч[ас]. Обед. Харитонов приготовил макаронный пирог для других (и меня), потому что совсем не принесли мяса». [547]
547
Там же, стр. 483.