Преторианец. Тетралогия
Шрифт:
После того, как начался кошмар наяву, меня перестали навещать кошмары во сне, наверно, мой мозг понял, что это будет слишком для моего бренного тела. Утро началось как обычно с повторного напоминания о том, что у меня сегодня предстоит проверка пси способностей, это сообщение меня разбудило, проверка времени, недолгие сборы и вот я иду размеренным шагом в сторону столовой, чтоб подзаправиться едой. После того как поел, мы дружной компанией с моими сопровождающими пошли в лабораторию № 3. Прошло немного времени и меня привели в круглую комнату, стены которой были покрыты небольшими плитками, а в центре стояла капсула с очертанием человеческого тела. Рядом с капсулой стоял доктор, который поманил нас рукой, мы остановились перед ним, а он вытащил переносной сканер и пару раз меня просветил, после чего я услышал его голос.
— Твои показатели стабильны, это очень хорошо,
Кивнул в ответ на его слова и начал снимать с себя одежду, а затем складывать на пол рядом с этой капсулой. Голышом встал в этот паз с очертанием тела в капсуле, послышалось шипение, и стенки начали плотно обживать моё тело, крышка начала закрываться, а капсула начала принимать горизонтальное положение. Лежать было достаточно удобно, тем более крышка закрылась и капсула обжала моё тело еще и спереди, теперь подвигаться у меня не получится при всём желании. Почувствовал, как по моему телу пронеслась волна тепла, а затем в районе шеи раздалось короткое шипение, как будто меня ущипнули в шею, а после этого наступила тьма.
Мне казалось, что я нахожусь в темной комнате, а по кругу летают какие-то письмена. Любопытство подталкивало прикоснуться к ним, но что-то внутри меня протестовало и говорило не делать этого. Раз они тут летают, то для какой-то цели, а раз моё чутьё говорит, не делать этого, то это знак, к которому нужно прислушаться. Начал более внимательно оглядывать округу, тьма была не плотной, и проглядывалась некоторая обстановка, которая меня окружала. В какой-то момент до меня донеслись звуки далекого пения, этот голос был мне знаком, на моих глазах навернулись бы слёзы, если бы мог плакать в этом месте, я не ожидал, что услышу этот голос в таких обстоятельствах. Это был голос моей матери, она пела колыбельную, мои глаза прикипели к месту, откуда доносилось пение. Летающие письмена начали гаснуть, а перед моим взором появилась моя мать, которая качала меня в своих руках и напевала колыбельную.
«Спи, младенец мой прекрасный, баюшки-баю. Тихо смотрит месяц ясный, в колыбель твою. Стану сказывать я сказки, песенку спою. Ты ж дремли, закрывши глазки, баюшки-баю. Богатырь ты будешь с виду, и велик душой. Провожать тебя я выйду — ты махнешь рукой… Сколько горьких слез украдкой, я в ту ночь пролью… Спи, мой ангел, тихо, сладко, баюшки-баю. Стану я тоской томиться, безутешно ждать. Стану целый день молиться, по ночам гадать. Стану думать, что скучаешь, ты в чужом краю. Спи ж, пока забот не знаешь, баюшки-баю…»Мир вокруг меня начал преображаться, наполняться яркими красками, но я видел только глаза моей матери, в которых плескались океаны любви и нежности, к комочку жизни на её руках. Как же мне нахватает родителей, их родного голоса, я был бы согласен перевернуть весь мир, чтоб заново их увидеть, но нет для меня больше — отчего дома, он сгорел в огне, как и нет более моих родных, они навечно остались за пеленой прошлого. Всем сердцем желал подойти или прикоснутся, но у меня не получалось, как бы я ни старался приблизиться, образ моей матери был на одном и том же расстоянии и я не мог ничего сделать.
Этот образ покрылся поволокой и начал гаснуть, если бы я мог кричать, то в этот момент закричал, чтоб остановить это мгновение и хотя бы просто на неё посмотреть, хоть бы еще пару секунд. Мир начал тускнеть, пока не погас и не заполнился тьмой. В моей душе кипела злость, на этот мир, и мне охота было его разрушить до основания, за моей спиной раздался рычание, которое мне приходилось уже слышать, всё это время боялся услышать его вновь. Теперь же, я был безумно рад его услышать, чтоб выместить на ком-то всю свою злость, оборачиваюсь и скалюсь в ответ этому монстру, который прятался в тенях моей души. Вокруг меня начал светиться пол и принял четкое очертание арены, за границей которого была тьма, которая скрывала монстра. Я
Я оскалился сильней и зарычал во всё горло, и кинулся на эту тварь. Наши тела сплелись в клубок из двух монстров, которые рвали друг друга на куски, в разные стороны летела кровь, которая окрасила этот мир в бордовый цвет. В ход шло всё, чтоб одолеть этого зверя, даже зубами я рвал его плоть на части. Моё тело было покрыто ранами, а на полу была огромная лужа, в которой смешалась моя и этого монстра кровь. В какой-то момент мне удалось извернуться, и мои руки взяли в стальной захват его шею, он пытался вывернуться и вертелся как юла, но не мог освободиться от моей мертвой хватки. Не знаю, сколько продлилось это противостояние, но эта тварь начала задыхаться, прошел миг и монстр начал скулить. Его жизнь была в моих руках, а смерть лишь вопросом времени, но я решил его не добивать. Первый накал страстей поутих, во мне не клокотала былая ярость. Мои руки разжались, и он отскочил от меня на пару метров, монстр до сих пор скулил и с недоверием смотрел в мою сторону.
Во мне больше не было места страху перед этим доисторическим хищником, сделал пару шагов в его сторону, монстр сидел на одном месте и внимательно смотрел на меня. Подошел к нему вплотную и посмотрел в его глаза, в них не было багрового свечения как раньше. Небольшое сомнение обуревало мою душу, секунда колебания, и моя рука ложится на его лобастую голову. Зверь не предпринимал агрессивные действия по отношению ко мне, начинаю гладить его голову, он тоже по-своему несчастен. Когда то он был нужен людям, и они его кормили и лелеяли, но когда прошли тысячелетия дикости и люди стали цивилизованными, они забыли о хищнике, который живет у каждого внутри. Люди сковали цепями этих зверей и посадили в клетку разума, после чего выбросили клетку на край своего сознания. Этот монстр долгое время томился в неволе, я понимаю его злость на людей и принимаю его таким, какой он есть на самом деле. В какой-то момент этот монстр начал ластится, и урчать, как кот, который переел сметану, по его телу пробежалось несколько туманных дымок, а в следующую секунду зверь открыл глаза и посмотрел на меня.
На меня смотрели два сапфировых глаза, в глубине которых зарождался огонь преданности. Этот хищник был похож на сгусток плотной тени, которая повторяет очертание его тела. Он устроился рядом с моей ногой и терся головой о мою руку. Вдалеке раздался шорох, который через пару секунд повторился, у меня пробежали мурашки по коже, свет пола стал тусклым и приобрел фиолетовые тона. Шуршание раздавалось со всех сторон, как будто миллионы больших муравьев начали водить хоровод вокруг меня. Зверь начал прядать ушами и оскалился, из его рта показались загнутые клыки, он начал утробно рычать и бить свои бока хвостом. В моей душе начал зарождаться ужас, который начал овладевать мной. В голове зародился голос, этого эстерца мне хотелось убить сотней способов, только в моменты, когда я храбрился и думал, что смогу совладать со своими эмоциями и страхом. Почему то именно в этот момент, голос этой твари, больше был похож на шипение змей.
— Жалкий человечиш-ш-шка, я приш-ш-шел за твоей душ-ш-шой.
Обернулся назад и мой взгляд был приморожен одноглазой тварью, очертания которой соткались из тьмы, этот урод приближался ко мне, а в моей голове звучал его голос. Я не мог пошевелиться, мое тело не слушалось, а в душе зарождалась паника, она пыталась заставить меня бежать, не разбирая дороги, но я не мог бежать, и просто стоял застывшей статуей. Эту тварь отделяло от нас всего пару метров, когда зверь, который сидел у моих ног, взвился в длинный прыжок, он вцепился в это отродье ада и начал рвать его на куски. Каждый удар лапой сопровождался: скрежетом металла, рычанием зверя и шипение этой твари, в какой-то момент это чудовище из кошмаров сильным ударом отшвырнуло зверя от себя, и тот покатился по земле. Мой внутренний зверь скрёб пол когтями и не мог встать, а этот урод обратил на меня своё внимание. Когда я увидел, как больно моему зверю, то в моей душе что-то перевернулось. Опять начала закипать ненависть, а ярость уже клокотала как в жерле вулкана, готовая в любой момент пролиться огненным дождем. Думаю, у меня началось боевое безумие, мой взор застилала кровавая пелена, а единственное, что я хотел, это разорвать этого урода на части.