Преторианец
Шрифт:
Гладиаторы и преторианцы в молчании стояли лицом друг к другу, пока на смотровой площадке не появился Нарцисс. Он подошёл к балюстраде ограды, посмотрел на поднятые к нему лица командиров, которые поведут тысячи бойцов в смертельную схватку на водах озера.
Императорский советник помолчал, потом обратился к собравшимся командирам с речью, короткой и достаточно резкой:
– Через пару минут здесь будет император, он ответит на ваше приветствие, после чего начнётся представление, навмахия. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы здесь собрались избранные люди, самые лучшие, такие, кто мог бы сделать честь спектаклю, для участия
Пока императорский советник держал речь, Катон заметил, что некоторые гладиаторы и прочие бойцы пребывают в некотором замешательстве, а некоторые даже обмениваются злобными репликами.
– Молчать! – заорал Нарцисс. – Стоять смирно! Проявите уважение, император идёт!
Он повернулся и кивнул трубачам, стоявшим по обе стороны от входа на смотровую площадку. Те поднесли к губам свои инструменты и выдали сигнал – несколько резких нот. Едва умолкли эти звуки, на освещённую солнцем площадку ступил Клавдий. Его взъерошенные волосы украшал сверкающий золотой венок. На нём была великолепно изукрашенная тога, впечатление от которой, правда, несколько портили потёки соуса, запятнавшие её спереди. В руке он держал золотой кубок. Император неспешно подошёл к балюстраде. Нарцисс поклонился ему и отступил в сторону.
– Гладиаторы! – провозгласил он. – Приветствуйте своего императора!
Возникла небольшая пауза, после чего люди не в склад, не в лад забормотали слова приветствия, которые едва можно было расслышать и различить. Клавдий, уже хорошо выпивший, не мог не засмеяться. Когда приветствия смолкли, он покачал головой:
– П-п-плохо, ребята. Но вы же м-м-можете и п-п-получше выступить, не п-п-правда ли? – Император поднял руку. – Ну-ка, на счёт три! Готовы? Один, д-д-два, три!
– Славься, цезарь! – заорали бойцы хором. – Идущие на смерть приветствуют тебя!
Клавдий снова покачал головой, заметив, что некоторые из бойцов не присоединились к общему хору. Он поднял кубок и маловразумительно добавил:
– Или не идущие, это уж как п-п-получится… Я держу с-с-своё слово…
Гладиаторы начали переглядываться, стараясь понять, что им только что сказал император. А Клавдий обернулся к Нарциссу и буркнул:
– Г-гони их на корабли и начинайте б-б-бой, хватит в-в-время зря т-т-терять.
– Как прикажешь, государь.
Император развернулся и нетвёрдой походкой двинулся в глубь павильона, расплёскивая вино из кубка. Как только он отошёл, Нарцисс приблизился к балюстраде.
– Все на корабли! – скомандовал он. – К бою!
Катон внимательно наблюдал за бойцами. Часть из них что-то оживлённо обсуждала, остальные толпились вокруг, криками поддерживая спорщиков.
– Что-то там не так, – заметил он.
– Что они орут? – спросил Макрон. – Никак не расслышать…
Катон уловил несколько слов, но этого было недостаточно, чтобы понять, в чём дело. Он покачал головой. Сверху, с площадки
– Марш на корабли, иначе, клянусь, все до единого будете распяты, даже те, кто останется в живых после битвы!
Бойцы разошлись в стороны, а вперёд выступил один из гладиаторов. Он встал, заткнув большие пальцы рук за пояс, и дерзко, вызывающе посмотрел вверх на императорского советника.
– Никуда мы не пойдём. Мы все слышали, что сказал император. И ты тоже. Он совершенно ясно выразился. Мы прощены и теперь свободны. Никакой битвы не будет.
Макрон обернулся к Катону с удивлённым выражением на лице, а тот лишь непонимающе замотал головой.
– Что ты сказал? – в полном изумлении переспросил Нарцисс.
– Никакой навмахии не будет. Так сказал император.
– Ты спятил, что ли? Что ты несёшь?!
Гладиатор нахмурился.
– Мы отлично поняли слова императора. Он сказал, что нам не надо идти на смерть. И дал слово. Мы всё слышали, это были его собственные слова. А слово императора – закон! У нас тут в загонах вчера ходили слухи, что спектакль будет отменён. Кажется, так оно и случилось.
– Ничего подобного он не подразумевал, идиот! Марш на корабли!
Гладиатор обернулся к своим ближайшим сторонникам, они обменялись несколькими приглушёнными фразами, после чего он снова повернулся лицом к Нарциссу и скрестил руки на груди.
– Мы прощены и теперь свободны. Так сказал император. Мы требуем, чтобы нас немедленно отпустили отсюда.
– Вы требуете?! – Нарцисс чуть не подавился. – Да как ты смеешь, раб?! – Императорский советник перегнулся через балюстраду и заорал Тигеллину: – Центурион! Убей этого урода! И всех остальных, кто не желает выполнять приказы!
Возникла пауза, воздух словно дрожал от напряжения – гладиаторы и прочие бойцы потянулись к рукоятям своих мечей. Центурион Тигеллин выступил вперёд из шеренги своих солдат и посмотрел на Нарцисса:
– Да, мой господин?
Нарцисс яростно ткнул в него пальцем:
– Делай, что тебе приказано! Или тебя ждёт такая же участь! Выполняй!
Тигеллин отступил назад в шеренгу, поднял щит и выхватил меч из ножен. Нервно перевёл дыхание и выкрикнул приказ:
– Шестая центурия! Пилум… к бою!
Раздался грохот калиг – гвардейцы одновременно выставили одну ногу вперёд и опустили наконечники своих пилумов, направив их на гладиаторов. Катон осмотрел людей, стоящих напротив него, и прикинул, что их, должно быть, по крайней мере, человек восемьдесят. Силы примерно равны, даже если ситуация выйдет из-под контроля. Стоящий рядом с ним Макрон сосредоточил внимание на главаре и проворчал:
– А я-то надеялся, что больше никогда не буду драться с рабами. И уж во всяком случае, с гладиаторами.
– Ставлю сестерций против денария, что этих ребят тренировали в гладиаторской школе в Риме, – тихо сказал Катон.
Макрон глянул в его сторону. Гладиаторская школа при Большом цирке славилась по всей империи высоким качеством подготовки бойцов, которые в ней обучались. Макрон со свистом вдохнул:
– Значит, нам здорово не повезло.
Центурион Тигеллин, должно быть, разделял его озабоченность. Он велел одному из своих людей бежать к трибуну Бурру и просить у него подкреплений. Гвардеец бросился выполнять приказ, а Тигеллин поднял щит и повернулся лицом к гладиаторам: