Преторианец
Шрифт:
– Нашёл!
Макрон осмотрел его.
– Ты выглядишь, как… ну ладно, сам, небось, знаешь, как выглядишь. Ну и что там? – Он ткнул большим пальцем в сторону водопада. – Кроме того, что мы тут видим.
– Лучше, если сам посмотришь. – Катон обошёл его и поманил пальцем Септимия и Плаута: – Ведите всех сюда!
– Посмотреть самому?! – Макрон замотал головой. – Да ты шутишь!
– Ничего особенного, обычное дерьмо, мы в него и раньше не раз вляпывались, – отбрил его Катон. – По крайней мере, тут не так глубоко. Пошли, ступай за мной. Осторожнее, не соскользни с карниза, если не хочешь искупаться в этом бассейне. И прикрой
Катон пошёл первым, и Макрон с недовольным вздохом последовал за ним, скрипя зубами. Канализационный канал на мгновение понизился, а потом он сразу оказался в выложенном кирпичом тоннеле, тянущемся прочь от водопада. Катон нагнулся и поднял факел, который оставил лежать на карнизе. Макрон вытер лицо и, пройдя несколько шагов вперёд, поглядел в глубь тоннеля. Пол здесь был вымощен камнями, по его центру проходил неглубокий канал. По обе стороны от канала тянулись ступенчатые дорожки. Канал был сухой.
– Интересно, что это за место? – задумчиво спросил Макрон. – Если Цестий и его приятели придумали такое, значит, они гораздо лучше организованы, чем я считал.
– Сомневаюсь, что именно они это придумали, – ответил Катон. – Я прошёл ещё немного вперёд и поглядел там. Там имеется ещё один тоннель, раньше питавший этот, он отходит вправо и скоро кончается тупиком. Думаю, эта часть канализации давно заброшена и не используется. По крайней мере, не использовалась, пока ею не стали пользоваться Цестий и его банда.
– Почему ты решил, что они ею пользуются?
– А вот почему. – Катон протянул ему ладонь, на которой лежало несколько зёрнышек. – Я нашёл их на полу тоннеля, отходящего от этого. Именно этой дорогой они и перетаскивали зерно, это точно.
– Очень жаль. Уверен, что оно теперь всё испорчено после того, как побывало под этим потоком дерьма.
– Нет. Они воспользовались совсем другим способом. – У Катона блестели глаза. – Пойдём, покажу.
Он отвёл Макрона назад к водопаду и показал на потолок. И Макрон разглядел прикреплённый к кирпичной кладке потолка рядом с водопадом деревянный щит, который удерживал на месте засов. С конца засова свисала цепь, другой конец которой был надет на вбитый в потолок железный крюк. Катон передал факел Макрону и, сняв цепь с крюка, сдвинул щит в сторону водопада. Как только щит сдвинулся, сверху упало длинное и толстое бревно, оно грохнулось на пол, едва не угодив Катону по ногам.
– Ага! Так я и думал, что они тут нам что-нибудь приготовили! – Катон довольно кивнул. – Ну хорошо. А теперь последний акт. Сейчас всё поймёшь. Гляди.
Катон сдвинул ноги, привстал на цыпочки и двинул щит прямо в падающий поток сточных вод, напрягая все силы. Поток сместился в сторону, и они увидели прямо перед собой удивлённые лица своих сотоварищей.
– Берите это бревно и подоприте щит, – сказал им Катон. – Быстрее. Я долго этот щит не удержу.
Макрон подхватил бревно, встал рядом с Катоном и подвёл один его конец под щит, а второй со скрежетом вбил в небольшую выбоину в полу, которая, кажется, специально для этого и была сделана в камне отмостки.
Они отступили назад и осмотрели полученный результат. Поток мутной воды теперь падал со щита вбок, оставив свободным порог, с которого раньше лился водопад. Из-за угла тоннеля появился Септимий, потом Плаут, а за ним и остальные германцы.
– Слов нет, чтобы выразить, как я рад, что вы до этого додумались. – Септимий кивнул в сторону щита. –
– Это не мне пришло в голову, – сказал Катон. – Это Цестий со своими друзьями придумал, чтобы им было удобно перетаскивать здесь зерно, не попадая под сточные воды. – Он повернулся к Плауту: – Думаю, мы уже близко к цели. Вели своим держать мечи наголо. И часть факелов придётся затушить. Калид, Септимий и я пойдём первыми – разведывать дорогу. Вы идёте следом, медленно. Нельзя допустить, чтобы нас обнаружили, пока мы сами не увидим, что там впереди.
Плаут кивнул:
– Мы будем готовы, стоит тебе только дать сигнал, господин.
– Хорошо. – Катон сунул свой факел в поток и загасил пламя, потом отдал его одному из германцев, а сам повернулся к тоннелю. Глубоко вздохнул, чтоб успокоиться, и они втроем двинулись вперёд. Шарканье их мягких подошв заглушалось плеском водопада. Так они отошли от него футов на пятьдесят. Свет факелов остался позади. Катон скользил кончиками пальцев по стене тоннеля, пока они не добрались до выхода из него. Он замедлил шаг.
– Стоп. Теперь направо.
– Ни хрена не видно, – проворчал Макрон из темноты. – Глупо было не захватить хоть один факел.
– Слишком рискованно, – ответил Катон. – Мы же понятия не имеем, что там, впереди. Лучше не рисковать, а Цестию лучше не знать о нашем появлении.
– Нас в любом случае больше. Эти ребята-германцы, возможно, не самые острые стрелы в колчане, но они крутые вояки. Так что нам нечего бояться Цестия. Разве что у него там имеется небольшая армия, запрятанная в эти подземелья.
– Вполне может быть, мы ж не знаем. Но меня больше беспокоит то, что он может смыться. Мне надо бы с ним побеседовать, если такое возможно.
– Зачем?
– Мне нужны ответы на некоторые вопросы, – просто ответил Катон. – Ладно, хватит терять время. Пошли!
И они двинулись дальше, свернув в боковой тоннель, нащупывая дорогу в полной темноте, одной рукой касаясь стены и щупая мрак перед собой носками калиг. Пол в этом тоннеле был сухой, а единственными звуками, нарушавшими тишину, был шорох их шагов, их дыхание и царапанье когтей убегающих крыс. Дважды Катону казалось, что он слышит что-то впереди, но, когда он останавливался и говорил остальным постоять тихо и прислушаться, звуки пропадали. Шли они очень медленно, и Катон уже начал опасаться, что германцы не выдержат и потащатся следом в понятном стремлении поскорее покончить с этим делом и выбраться из тоннеля на свежий воздух. Он часто оглядывался назад, но был доволен, что только один раз заметил слабый отблеск пламени факела. Центурион Плаут явно хорошо управлял своими людьми.
Чего нельзя было сказать о самом Катоне, который никак не мог справиться с собственным разыгравшимся воображением. Каждый звук казался ему чрезмерно громким, так что он разрывался между опасениями по поводу шума, который они производили, и страхом, что эти звуки помешают им вовремя услышать о приближении опасности, что может скрываться во тьме впереди.
– Не нравится мне это, – тихо сказал Септимий. – Что, если ничего тут нет?
– Тогда у нас не будет зерна, чтобы накормить толпы народу, – проворчал Макрон. – Толпа разозлится и всех перебьёт – императора и всю его семью, и вы с Нарциссом останетесь безработными. Чудная перспектива, не правда ли? Не надо забывать про это, так что прикрой пасть, ладно?