Преумножающий дары
Шрифт:
— Мне оказали такую честь, — кланяется старший орос, не смотря на больший возраст, он был довольно сильным. Благодаря его помощи, я скоро узнал об этой расе.
Довольно долго я изучал их быт и традиции, уклад и устройство общества. Созданные с ведущим типом энергии разрушения, вся их жизнь была посвящена ей. Среди рожденных оставляли только самых сильных, среди подрастающих могли выжить только самые приспособленные. Жизнь ценилась ими только в тех случаях, когда отвечала их представлениям о мощи и способности сражаться. Пропитание они себе находили в охоте, иногда,
Это было так близко для меня, что я быстро свыкся с их традициями и укладом. Даже слишком.
Как исполнитель я должен был обучить их боевым навыкам. Сражения и бои с сильными в этом энергоформы я проводил едва ли не в истинном своем воплощении — так высока была их сила и мастерство. Чем лучше я осознавал их суть, тем сильнее желал большего.
— Бой. Трое. Копье, секира, булава, — я перевоплощаюсь в свою сому, оставляя максимальную изоляцию. Трое сильных орос выходят с названным мной оружием. В моих руках горит копье, то, что является частью моего тела. Замах одного, блокирован тупым концом древка, выпад другого уходит в пустоту, поскольку я уклонился. Булава изменяет траекторию, вбиваясь в камень, благодаря древку, сместившему держащие его руки. Я читаю их тела, они учатся тому же. Я силен, но они не отступают. Он учатся. Слишком хорошо.
Мой разум был опьянен таким успехом. Энергия, переполняющая мое тело не находит выхода, не распределяется. Но мне и нет возможности сделать это без взаимодействия с куратором.
Нельзя сделать явно.
Среди числа орос, были и те, что помимо функции уничтожения, имели вторичную созидания. Благодаря их помощи я надеялся избавиться от мучений.
Одним из них был Фагир. Этого мастера я выбрал, узнав о нем как наиболее искусном и преданном своему делу. Он и сам искал моего внимания.
— Я преклоняюсь вашей связи с энергией огня, Миштар, — обращается ко мне, едва увидев, — огонь истина этого мира, единственное, что подобно нам дышит, питается. И умирает.
— И возрождается, — продолжаю я его мысль.
Сам Фагир напоминает лекарей уровней. Его глаза прикрывали приспособления из прозрачных линз, позволяющие увеличивать видимое. Одной руки нет — вместо нее устроено сложное подобие протеза. Все тело ороса покрыто ожогами от множественных самозабвенных экспериментам с огнем его разрушительными ипостасями. Волосы, практически все опаленные, оставлены только узкой полосой от вершины головы до затылка и убраны кожаной перевязью.
— Хочешь ли ты служить мне, орос, — говорю ему, уже зная ответ.
— Я готов отдать вам свою жизнь, Миштар, — с низким поклоном почтения отвечает он, — служить же вам является моей заветной мечтой.
— Тогда она воплотится в реальность. Сможешь ли построить нечто подобное?
Я даю ему чертежи изолированного зала. Это место могло бы хранить, не выпускать из своих стен энергию. Орос-созидатель долго изучает их, прежде чем ответить.
— Попробую, прекраснейшая Миштар, — дает он ответ, — течения энергии для меня не открыто полностью, но возможности взаимодействовать с ней мне знакомы.
— Я буду ждать результатов, — ощущая
Он замирает, чувствуя это воздействие, затем, отвечает. — Ждать я вас не заставлю.
Часть 23. Плоды трудов
Я действительно не жду долго. Изувеченный орос скоро просит о встрече. Я не медлю встретиться с ним.
— Я сделал все, что вы просили, Миштар, — склоняется он, подведя меня к двери в нижних, подземных этажах главного обиталища, — мне удалось замкнуть энергетический контур на вход, так, что его действие обтекает это помещение, не давая выйти в общую среду.
Принцип действия изолятора я объяснил ему сам. Но была необходима проверка, поскольку даже лучший из мастеров оросов не мог в точности видеть потоки и действовал лишь интуитивно.
— Ты проделал огромную работу, Фагир, — я действительно вижу находящийся за дверью вакуум энергии, — поэтому честь испытать его ты разделишь со мной.
Радость, охватившая мастера-ороса, наверно, не омрачила бы даже сообщи я о своем намерении испепелить его. На столько велика в нем преданость и подобострастие. Но у меня были другие планы на его счет.
Закрыв дверь, я оглядываю большой просторный зал, ставший по моей просьбе рукотворным изолятором. Орос, зашедший следом застыл в поклоне. Темный камень и острые элементы украшений, вырезанных в толще камня будили во мне все возрастающую тоску по Капищу. И по Патрону. Напоминали о функции, так давно не имевшей выхода.
Контур действительно был замкнут. Минимальные бреши были несущественными, не смогли бы впитать сильный поток энергии, что я хотел высвободить.
Я обращаю внимание на так и стоящего у двери Фагира.
— Подойди, — он выполняет, так и не подняв головы. Моя оболочка для них еще более хрупкая и слабая, чем была среди демов. Чтобы дотянуться до его головы мне приходится вытянуть руку. Я прошу его смотреть на меня, проявляя часть своего истинного облика, прикрытого максимальной изоляцией. Тем самым пытаясь отблагодарить его. Орос открывает глаза, жадно ловя призрачные всполохи.
— Не бойся, — говорю я, перехватывая его ладонь, затем прикладываю ее к своей груди. Мое облачение не закреплено, а тело под ним скрыто только тонкой рубахой, потому он беспрепятственно касается плоти оболочки.
Мне известно, что их строение схоже со строением демов, отличие только в размерах и более прочных покровах. Интересующая меня способность у них тоже имеет мало отличий. Поэтому, когда я опускаю руки по прочной броне мышц и жесткой коже живота, я нахожу часть тела, предназначенную для контакта. Поражаюсь тому, как он своим строением напоминает Патрона.
Мое присутствие для него, видимо, уже было достаточным стимулом, потому, мне остается только усилить эффект физическим касанием. Мне приходится приложить усилия истинного тела, чтобы сделать прикосновение к его плоти ощутимыми.